К вечеру Билл совсем остыл и понял, что наговорил, мягко говоря, много лишнего и не нужного. А если не мягко, то пиздец какую х*йню он прогнал родному брату, который от него ни на шаг не отходил все эти месяцы, защищал и оберегал, холил и лелеял. Но если бы ни этот чертов Том, то ему не нужна бы была никакая защита — шевельнулось что-то внутри. Хельга говорила, что виноватых в этой ситуации нет, есть один пострадавший, которого просто в тот день звезды поставили «раком». Это бывает. Ни он первый, ни он последний. Страшно, мерзко, отвратительно, но и с этим люди живут. А Том помог ему выбраться, буквально вытащил на себе. Еще не известно, кому было хуже и тяжелее. Надо позвонить и извиниться. И вообще, скоро ночь, а он один в огромной квартире. Билл собрался с силами и набрал номер брата, мысленно молясь, чтобы тот не отключил телефон. Звонок пошел. Билл, закусив от волнения губу, ждал. Потом ему показалось, что на кухне звучит мелодия. Боже, он что не слышал, как Том вернулся?!
— Том! — подскочил он и понесся на кухню. Звук был. Тома не было. Его телефон светился в полумраке, лежа на столе. Билл чертыхнулся. Ну да, утром же они не стали возвращаться домой из-за телефона… Бл*, какой же он дурак! Надо было разрешить Тому вернуться домой! Сосед бы уехал первым и не встретился с ними, они не подрались бы, Билл бы ничего не вспомнил и не наговорил х*йни брату.
Стемнело очень быстро, и Биллу стало страшно до боли в центре ладоней и груди. Он включил везде свет, но это не помогло. Казалось, что тени вокруг шевелятся. Том! Том! Паника накрывала его с головой. Чтобы как-то отвлечься, он сложил все диски, спрятав те, которые все-таки разбились. Надо будет заказать новые, может быть Том не заметит какое-то время, что они пропали. И музыкальный центр пострадал — разбился приемник дисков. С этим сложнее, но тоже проблема яйца выеденного не стоит. Перестелил постель. Уселся в угол, обняв колени, и принялся ждать.
Два часа ночи.
Где он ходит?
Очень страшно.
А вдруг Том не захочет больше ложиться с ним в одну постель? Он ведь про п*дораса в сердцах сказал, не подумавши, хотелось пнуть посильнее, ударить по болевым точкам…
Истерика подступала к горлу. А вдруг с ним что-нибудь случилось? Билла начинало трясти. Все тело ломило от страха. Только не это! Только не видения! Он сойдет с ума, если Тома не будет рядом! Том! Том! Дрожащими руками он набрал номер Густава.
— Гус, я знаю, что Том у тебя. Позови его, пожалуйста! — нервно выпалил в трубку.
— Нет, Том мне даже сегодня не звонил, — сонно пробормотал парень. Громко зевнул, а потом добавил: — И где-то я уже слышал эту формулировку…
Билл не дослушал, нажал отбой. Значит, брат у Георга.
— Гео, я знаю, что Том у тебя. Позови его, пожалуйста! — с истеричными нотками в голосе потребовал Билл.
— Билл… Я… В общем… — мялся он, а потом быстро отчеканил: — Его нет у меня.
— Ты его видел? С ним все в порядке? Георг! Он у тебя?! Ты знаешь, как с ним связаться?! Пожалуйста, скажи ему, что я прошу прощения и попроси его вернуться домой. Пожалуйста! Слышишь? Пусть он вернется домой! — срываясь на крик, тараторил Билл. — Георг, ты только передай ему! Слышишь? Скажи, что он мне очень нужен!
— Если я его увижу, то передам, — промямлил друг и повесил трубку.
Сомнений нет, Том у Георга. Но Георг бы не стал врать… Том просто не хочет, чтобы Билл знал, где он. Георг передаст. Он обязательно передаст ему. Завтра у них интервью и выступление на шоу в Берлине, они обязательно увидятся. А вдруг Том не захочет выступать и уйдет из группы? Биллу вдруг показалось, что своей утренней речью он добился того, к чему стремился, — убил все самое дорогое в его душе. Дерьмо! Билл вернет себе брата. Он очень настойчив. Он вернет его!
Рано утром за ними пришла машина, чтобы отвезти в Берлин на интервью для какого-то журнала и съемки телешоу. Дэвид очень удивился, узнав, что Тома нет. Мрачный Билл залез на заднее сидение и за всю дорогу не проронил ни слова.
На интервью Том не пришел. Дэвид срывал зло на всех, кто попадался под руку. А так как это чаще всего был Билл, который все ждал, когда же брат позвонит продюсеру, и поэтому крутился рядом с Йостом, чтобы не пропустить его звонок, то все шишки преимущественно доставались ему. Само же участие в телешоу стояло под огромным вопросом, потому что гитарист группы где-то пропадал.
— Георг! — подлетел Билл к другу после интервью, схватил его за грудки и зажал в угол. — Том у тебя был? Сейчас его нет рядом, ты можешь говорить, я не обижусь, если ты вчера наврал. Том у тебя был?
— Да, он переночевал у меня, а утром куда-то ушел. Я не знаю куда. Он не хотел, чтобы ты знал, где он.
— Ты ему сказал? Я просил! Ты сказал?
— Он сам все слышал.
Билл вздохнул и отпустил Георга.
— Что у вас случилось?
— Я… — пробормотал он, сползая по стене. — Я был ужасно не прав. В запале наговорил ерунды. Я ведь понял, что он у тебя. Надо было ночью съездить к тебе. Но мне было так страшно, что я встать с кровати не мог. Я без него, как… Эх… Он сильно на меня обиделся?
Георг кивнул.
— У меня есть шансы?
Помотал головой.
— Что мне делать?
Пожал плечами.
Билл помолчал, потом тихо сказал:
— Знаешь, а он мне жизнь спас… Опоздай он хотя б на минуту, и мое тело б уже жрали кладбищенские черви… Глупо его шантажировать самоубийством, правда? Ничего кроме жалости и отвращения не вызовет, да? А я не умею жить без него. Нет его — нет меня. Близнецы…
— Билл, поговори с ним. Он, правда, тебя сейчас слушать не станет. Но ты попробуй. Тому очень больно. Мы хотим вечером в клуб сходить. Скажи, что ты не хочешь. А потом подъезжай.
— Он точно пойдет?
— Том хочет развеяться. Он последние восемь месяцев жил только тобой, ни с кем не общался, никуда не ходил. Весь его мир только в тебе и заключался. А сейчас мира нет.
— Он есть, Георг, он есть.
За пятнадцать минут до эфира Йост был фактически в обмороке. Он уже не орал, не метался, не злился, просто сидел с апатичным видом в проходе и играл в какую-то игру, встроенную в телефон. Билл с таким же лицом стоял неподалеку, изображая из себя статую. В нескольких метрах от парня болтали охранники.
Том Каулитц шел по коридору своей фирменной походкой вразвалочку, с не менее фирменной ухмылкой и совершенно очаровательным прищуром. При этом светился он так, что глазам становилось больно. Билл было рыпнулся к брату, но вовремя остановился. Рядом с Томом важно вышагивала какая-то обалденно красивая девушка, лет двадцати пяти в юбке настолько короткой, что иногда Биллу казалось, будто он видит ее черные трусики при ходьбе.
— Дэйв, прости, в городе такие пробки, — торопливо произнес Том, одарив девушку похотливым взглядом. На брата он даже не посмотрел.
— Гонорар за это выступление не получишь, — спокойно отозвался продюсер, спрыгивая с ящика, на котором сидел. — По местам все! Билл, ты долго у меня под ногами путаться будешь?!
— Дэйв, а можно Лору куда-нибудь поближе к сцене поставить? Сделай доброе дело, а, — жалобно поклянчил Том.
— Саки, разберись, — раздраженно отмахнулся Йост. Он повернулся к младшему близнецу, перекривился, увидев его ошарашенное лицо и приоткрытый рот. Протянул устало: — Билл! — Тот вздрогнул. Сник сразу, ссутулился… — Идем.
Так они и шли к сцене: впереди Тоби, за ним Том, потом Йост, сзади плелся Билл и Саки, который уже кому-то успел перепоручить новую пассию Тома.
— Ты, кобель недотраханый, ты что творишь, сука? — шипел Дэвид в спину Тома. — Он сейчас как выступать будет? У нас прямой эфир, ты что сделал, ублюдок?
— Дэйв…
— А если он сейчас при всех сорвется? Бл*, ты башкой думаешь или ты в нее только жрешь?
— Дэвид…
— Что Дэвид? — Йост был настолько зол, что кулаком несильно ударил его в спину. — Ты мог позвонить брату?
— У меня новый телефон, его номер я наизусть не помню, — соврал Том, шикая и недовольно оборачиваясь к продюсеру.
— Две минуты до эфира! — выскочила из темноты какая-то тетка. Билл опять вздрогнул и отшатнулся. Взгляд сумасшедший. Дэвид показал на него глазами Саки. Тот кивнул, встав практически вплотную к подопечному.
Подошли Густав и Георг.
Том поздоровался с друзьями. Что-то им сказал.
Билл почувствовал, как пол неприятно накренился. Он почему-то начал терять равновесие.
— Шестьдесят секунд!
Саки подставил руку, не позволяя ему упасть.
— Билл, соберись, — шепнул в ухо. — Давай, ты сможешь, мальчик.
— Саки, — пискнул он. Щеки горели. По вискам стекал пот. — Я не могу…
— Тридцать секунд до эфира!
Георг запустил пальцы в волосы и слегка их взбил. Густав помотал головой туда-сюда, разминая шею. Том поправил кепку.
Саки встряхнул Билла. Осторожно вытер лицо, прошептав:
— Билл, соберись. Ты же звезда. Пусть они кончат от твоей улыбки.
— Десять секунд до эфира!
Он всегда выходил первым. Потом брат и остальные. Сегодня все было наоборот: Густав, Георг, Том. Билл подошел к нему сзади. Дотронулся до спины:
— Том… — Прости меня. Вернись домой. Мне очень плохо без тебя.
Том чуть повернул голову на его голос.
— Твой телефон… — протянул он трубку.
— Эфир!
Том, не глядя на брата, молча убрал ее в карман.
О чем было интервью, Билл не помнил. Он тихо сидел на подлокотнике диванчика, скалился, кивал и иногда поддакивал. Говорили в основном Том с Георгом. Точнее стебались друг над другом и над ведущим, хохотали. Иногда ведущий обращался с вопросами к Биллу. Он отвечал односложно и невпопад. И тогда Том перетягивал внимание на себя… Потом шло запланированное выступление. На подготовку им дали три минуты — рекламная пауза. Билл крутил в руках микрофон и кусал губы. В голове зрел план, но Дэвид ему не разрешит. Все заранее обговорено. Аппаратура настроена. Ему не позволят. Когда до выхода осталась минута, он повернулся к друзьям и твердо, в ультимативной форме заявил:

— Нам пора, — Саки тронул его за локоть. Билл отстраненно кивнул и побрел за телохранителем. Взгляд рассеянный. Лицо бледное. Под красными глазами залегли коричневые круги. Волосы собраны в неаккуратный хвост, выбившиеся прядки свисают грязными сосульками. Он ни о чем не думал. Он больше не плакал. Впал в какую-то прострацию и перестал реагировать на окружающих. Ему что-то говорили, он не слушал, просто кивал. Иногда он что-то делал — что, он не помнил и не всегда понимал. Его накачали успокоительным. От лекарств хотелось спать. Спать он не мог. Закрывал глаза и видел Тома. Это причиняло страшную боль. Он старался не спать. Из-за этого он терялся во времени и пространстве, плохо соображал и говорил, сильно растягивая слова, путаясь в них, словно в нитках, часто теряя смысл и недоговаривая фразы.
— Потом я отвезу тебя домой, — ворчал Саки в лифте. — На тень похож. Моль бледная.
— Я не поеду домой, — едва слышно отозвался Билл, поднимая предательски блестящие глаза. — Там Том.
— Хорошо, поедешь домой ко мне. Или к Дэвиду. Хочешь, отвезу тебя в гостиницу?
Билл качнул головой и вновь опустил глаза. Надел очки. Саки недовольно вздохнул.
Он сел в машину на заднее сидение.
— Пригнись, когда будем выезжать, — мягко попросил Саки. — Я, конечно, подстраховался, но лучше, если ты пригнешься, и тебя не заметят. Ваши поклонники совсем охренели. Две машины выпускать не хотели…
Он еще что-то говорил. Билл послушно завалился на сидение и подтянул ноги к животу. Какая теперь разница? Все, чего он хочет, — это чтобы его оставили в покое. Саки накинул на него пушистый плед. Том любил в него кутаться, когда они ездили в Берлин, а в машине было прохладно. Билл сгреб его в охапку и обнял. Казалось, что плед пахнет Томом, и брат сейчас дарит ему свое тепло. Он даже видел, как тот ютится на сидении, зябко поджав ноги, или дремлет, положив голову ему на колени…
Они куда-то долго ехали сначала по городу, потом по автобану, потом свернули на проселочную дорогу. Билл так и лежал на боку, глядя в никуда. Иногда казалось, что он провалится в черноту, как иногда проваливался в эти дни. Но стоило закрыть воспаленные глаза, как их начинало резать «песком» из-под опухших век. И он вновь наблюдал за нечеткими линиями сидений и ручкой коробки передач, на которой покоилась рука охранника.
Они любили дурачиться в машине. Особенно, когда дорога была нудной, а длинные ноги затекали от длительного сидения. Они пихались и возились на заднем сидении, щекотали друг друга и много смеялись. Том любил подмять его под себя, залезть под майку и бегать пальцами по ребрам. Билл хохотал и брыкался.
По впалым щекам текли слезы…
А когда они ссорились, то отворачивались каждый к своему окну и молчали всю дорогу. Если она была длинной, то кто-нибудь обязательно осторожно протягивал руку и накрывал руку другого. Так они сидели молча еще какое-то время. А потом выходили из машины, и ссоры как не бывало.
Он закрыл глаза…
Том всегда много смеялся и много шутил. Он был самым смешливым в группе. А когда они собирались вместе, то спасу от близнецов не было. «Мое маленькое солнышко» — иногда глядя на него, думал Билл. Солнышко…
— Билл, — Саки погладил его по плечу.
— Том? — подскочил Билл, выныривая из полузабытья. С обидой посмотрел на охранника, едва сдерживая слезы.
— Приехали.
Он неловко выбрался из машины. Пошатнулся от резкого, пробирающего до костей, ветра. Закутался в короткую курточку плотнее. Ветер дул в спину. Волосы лезли в лицо, пряча катящиеся по щекам редкие слезы. Это от ветра. Да, это от ветра.
Саки указал на большой дом. Он, ничего не видя в темноте, пошлепал по лужам и грязи.
Яркий свет ослеплял. Он болезненно поморщился. Нос совсем не дышит. Из-за раздраженных глаз, плохо видно, где он. Подошел Дэвид. Сначала внимательно всматривался в парня, словно изучал его, потом пощелкал у него перед носом пальцами. Выругался.
— Посмотри на меня.
Пришло несколько секунд, прежде чем Билл поднял взгляд на него.
— Заеб*сь, лысенький, — скривился Дэвид, задумчиво выпячивая тонкие губы. — Иди за мной.
Он еще что-то ворчал, Билл не понимал, что именно, просто переставлял ноги.
Они вошли в какую-то небольшую пустую комнатку без окон. Стол. Несколько маленьких мониторов видео-наблюдения. Два стула.
— Послушай меня внимательно. Билл? Посмотри на меня.
Он устало глянул на Дэвида. На лице четко написано — отвяжитесь от меня.
— Ты сейчас должен очень внимательно посмотреть на этих людей. Это люди, которые надругались над тобой. Если это точно они, то твое слово, твое желание — закон. Возьми себя в руки и посмотри на них. Помни, ошибки быть не должно. Невинные не должны пострадать. Понял? Билл?
Он кивнул.
— Иди сюда. К столу. Иди, не бойся.
Он попытался сделать шаг, но не смог себя заставить. Словно ступор напал.
— Дэйв, давай в другой раз. Они, значит, они, — промямлил он.
Йост посмотрел на него, как на законченного дегенерата.
— Ты слышал, что я тебе сказал? Иди сюда. Билл, твою мать, собери свой мозг в кучу! Я понимаю, ты пережил сильное потрясение, я понимаю, ты устал, я понимаю, ты не спал четверо суток. Но, бл*, нельзя быть такой размазней. Собирай мозги и иди сюда.
Это прозвучало, как пощечина. Он вздохнул и подошел к столу. Всего пять мониторов. Три работают. Показывают маленькие комнатки. Окон не видно. В каждой — кровать и стол. Билл наклонился к первому. Словно почувствовав взгляд, человек по ту сторону экрана, посмотрел ему прямо в глаза. Дэвид зачем-то начал приближать картинку, чтобы лицо было четко видно. Билл почувствовал, как земля уходит из-под ног, а сердце ухнуло в пятки. Он внезапно задрожал и попятился назад, рукой ловя спасительно плечо брата, в страхе бормоча:
— Том! Том! Том! Том!

Чья-то рука опустилась на плечо. Билл облегченно вздохнул и прижался к ней щекой — так хорошо, что он все-таки его нашел, мысль, что придется провести эту ночь в парке, совсем не радовала, холодно уже, промозгло…
«Закурить есть?» — грубый голос за спиной.
Билл вздрогнул и испуганно дернулся. Рядом уселись два рослых парня.
«Бл*, да это не телка», — расстроено протянул один из них.
«А так похожа», — скривился второй в куртке неприятного песочного цвета.
«Что, правда, не телка?» — ловко перепрыгнул через невысокую спинку скамейки тот, что просил закурить.
«Ребят, вы ошиблись. Я не телка. Держите сигареты», — Билл положил почти пустую пачку на скамейку и поднялся. Молодые люди не внушали ему никакого доверия.
«Только я не понял, если ты не телка, то какого хрена ты крашеный и патлатый?» — пробасил любитель табака, преграждая ему путь.
«Я свободный гражданин своей страны», — усмехнулся Билл. Он попытался пройти.
Парень ударил его по плечам, толкнув обратно на скамейку. Билл не удержался на ногах и плюхнулся на место.
«Рожа какая знакомая…»
Билл вздохнул и скрестил руки на груди, уставился в одну точку, всем своим видом показывая, что собеседники его напрягают. По-хорошему, надо бы бежать отсюда во всю прыть. Время позднее, в парке темно, никого нет, и эта встреча с тремя молодыми людьми, явно ищущими приключения, может закончиться плачевно. Хотя…
«Может быть вам нужны деньги? — Билл покосился на заводилу. — У меня есть пятьдесят восемь евро. Увы, больше ничем помочь не могу. Забирайте курево, деньги, и я вас не видел, вы — меня».
Парни заржали. Билл терпеливо ждал, быстро прикидывая план побега. Надо как-то решить проблему с тем, что просил закурить. Если его вырубить, то можно будет спастись… Но из Билла такой же вояка, как из Густава солист. Что делать? Или заболтать их…
«Бл*, рожа знакомая, — чуть ли не впритык сунулся к нему тот, что сидел справа. — Седой, ну посмотри же! Где я тебя видел?»
В кои-то веки Билл порадовался, что ушел из дома без косметики и в простой одежде, без своих рокерских прибамбасов.
«Гамбург — город маленький, где-нибудь да видел», — осторожно произнес Билл.
«Не, не угадал, — хмыкнул в песочной куртке. — А ну… — с этими словами он сорвал с Билла бейсболку и сдернул резинку с «хвоста». — А так?»
«Еб*ть!» — восторженно заявил Седой.
Надо срочно рвать когти — на поклонников они явно не тянули, а вот…
«А ты говоришь телку надо найти, телку, — гоготнул тот, что справа. — Да у нас тут все совсем шоколадно».
«Смешно», — растянул Билл губы в улыбке, пытаясь встать. Его грубо осадили, дернув за куртку.
«А это, правда, говорят…» — протянул Седой.
«Говорят, что кур доят, — прервал его Билл. — Извините, мне надо идти».
«Сидеть! — две руки на плечи. — Вечер только начался…»
Билл не стал ждать оглашения всей культурной программы, засадил по яйцам стоящему перед ним парню, и резко рванул с места.
«Лови, суку!» — неслось в спину.