POV Том
9 вечера. Я тихо поднимаюсь вверх по лестнице в мою комнату. Уже по привычке провожу пальцами по черной двери твоей комнаты. Меня словно током ударило. Я всем телом почувствовал твой всхлип и трясущиеся плечи. Рюкзак сполз с плеча и с глухим звуком ударился об пол. Я рефлекторно ворвался к тебе. Пусто… совсем пусто… Снова разряд и я как будто увидел тебя сидящим на второй полке в шкафу. Аккуратно я подошел к шкафу. Дверка со скрипом открылась… Ты сидишь прижавшись к задней стенке, на груде собственной одежды. Твои руки прижимают коленки к груди. Голая спина сотрясалась от беззвучного плача.
- Билли, что стряслось? – Мои голос прорезал тишину. – Билли, малыш… Посмотри на меня… пожалуйста, – моя рука дотронулась до твоего плеча. Ты содрогнулся всем телом.
- Двейн, уйди, не трогай меня… я … я заплачУ… - ты еще сильнее вжался с фанеру.
- Билли… - у меня перехватило дыхание Двейн?.. Это тот ублюдок из старших классов, который тебя домогался? Он тут причем?
- Билли… - ты весь сжался на полуметровой полке. Как ты со своим ростом туда вообще забрался? Я взял тебя за плечи и потащил на себя. Ты зажался еще сильнее, лицо спрятал в коленях и задрожал всем телом. Я держал тебя на руках и стоял по середине комнаты. Я все-таки сумел отнять твою голову и грудь от коленей. Как только я это сделал, ты обхватил руками свою грудь, словно боишься и стесняешься меня. Сбившаяся челка закрывает тебе глаза. По щекам текут слезы. Что с тобой случилось?
Подхожу к кровати, сажусь, кладу тебя головой на подушку. Ты судорожно хватаешься руками за плечи. Откидываю челку с твоих карих глаз. Они совершенно стеклянные, пропитанные ужасом и болью. Проводя рукой по твоему лбу мои пальцы обжог жар. Не меньше 38. Ты бредишь? Или все-таки нет?
- Котенок, я с тобой, тебе нечего бояться, – шепчу тебе в самое ухо и нежно целую скулу около глаза.
Ты поднимаешь затуманенные глаза и куда-то в даль одними губами произносишь:
- Том?! – удивленно с ноткой страха и отчаянья. – Том? Где ты?
Ты убираешь руки с плеч и тянешь в никуда. Я беру тебя за запястья и притягиваю к себе.
- Томми.. – у тебя сорвался голос.
- Тихо-тихо-тихо, все уже хорошо, - сажаю тебя к себе на колени и обнимаю обеими руками. Ты жмешься ко мне всем телом. Странные у тебя глаза. Стеклянные, зрачки расширенные, в их черной глубине горит ужас. Ты цепляешься руками за мою футболку. И тут я замечаю многочисленные засосы на твоей груди. Вокруг сосков, на прессе, у ключицы, они покрывают все твое тело. Теперь уже мои глаза распахиваются в немом ужасе. Двейн?! Это сделал Двейн?! Прокусанные и зализанные кровоподтеки. Вокруг запястий синяки от рук. От сильных, накачанных рук. – Господи, что он сделал… Билли, все будет хорошо, он ответит за это. Давай, ты сейчас ляжешь, немного полежишь один, а я быстренько сгоняю на кухню и приду.
- А….не… - ты простонал что-то и сильнее сжал кулаки, смяв мою кофту. – Так надо… я мигом… - разжимаю твои ладони. Ты как слепой котенок мечешься в разные стороны, у тебя дрожат руки, так и оставшиеся висеть в воздухе. Я вылетаю из комнаты, слетаю по лестнице к аптечке… Аспирин…. Аспирин…. Что-нибудь жаропонижающее… хватаю несколько упаковок, беру стакан с водой и бегом возвращаюсь обратно. Клубочек на кровати содрогается. Опускаюсь перед твоим лицом, стараясь не смотреть тебе в глаза. Приподнимаю тебе голову и закладываю две таблетки: аспирин и валерьянку, заливаю немного воды и, надавив, провожу по горлу. Ты сглатываешь.
- Ну вот и все. Скоро станет получше. – Стягиваю толстовку и ложусь рядом с тобой на кровать. Ты утыкаешься носом в мою грудь и прижимаешься всем телом, как маленький котенок, ищешь у меня защиты.

Очнувшись от воспоминаний Том погладил рукой полировку старого платяного шкафа. «Интересно, а что ты сейчас в нем хранишь? Я видел его содержимое последний раз года полтора назад». Том потянул за кованую ручку отдела с вешалками, дверка, скрипнув, открылась. Перед старшим братом предстал богатый гардероб его брата. Десятки джинсов, многочисленные худи и спортивные кофты, полтора десятка кожаных курток, какие-то непонятные кофты и рубашки, в которых ты ходил только дома. И это еще не все. Большая часть хранилась, так и не разобранной, в чемоданах. Парни жили «на чемоданах»

- Эй Том! Ты посмотри сколько снега!!! Том!? – Билл держался за подоконник в комнате брата и вопил от счастья на весь дом.
- Да… уже иду… - старший брат сонно щурясь и протирая глаза встал с кровати и в голубых плюшевых штанах подошел к окну. – Вау!
- Знаешь, а у меня есть коварная идея… - Билл обнял брата со спины и встав на носочки шептал ему в ухо. – Такая очень-очень…
Младший прикусил мочку уха старшему.
- Если ты хочешь, что б я тебя отымел прямо на этом подоконнике, тогда продолжай свои манипуляции, - ворчливо отозвался Том. – Что у тебя там за идея?
- Пойдем играть в снежки? – выпалил Билл, подтягивая голубые плюшевые штаны.
- Я конечно не против. А как же завтрак?! – Том рисуясь надул губки и скрестил руки на груди.
- Ты сейчас вылитая копия меня! – комнату залил оглушительный звонкий смех.
- Ах ты маленький пакостник! – старший прокрутился в руках брата и, оказавшись к нему лицом, поднял руки вверх и посжимал пальцы на уровне его груди. - Ну держись! Никому не позволю называть меня чьей-то копией!
- Ах какая неосторожность! – Билл всплеснул руками.
- Молись! – взревел старший брат и повалил младшего на кровать. Подмял его под себя и начал с остервенением щекотать. Комнату второй раз залил оглушительный звонкий смех. Билл яросно колотил ногами по кровати, а кулаки по груди Тома. Но Том был неумолим.
- Я слышу, вы уже проснулись, - в комнату просунулась голова матери. – Томас отпусти брата, ты его до смерти защекочешь! Мальчики кушать будите?
Том опустил свои руки и сделал неприличный звук, прижав свои губы к животу брата. Билл бился в конвульсиях, а Том с умилением смотрел ему в лицо и улыбался. Симона стояла в дверном проеме и от души улыбалась, смотря на своих счастливых сыновей. Покачав головой, она сказала:
- Значит, так, прекращаем детский сад и пулей умываться, у меня блинчики стынут! – при слове блинчики две взъерошенные головы взметнулись вверх и блеснули одинаковыми голодными глазами. Тут же обладатель этих голов и глаз встали с кровати и с нетерпеливой покорностью потопали в ванную умываться. Симона отодвинулась что бы дать им пройти. Как только пара босых ног перетупила переступила порог ванной, мама вошла в комнату Тома, что бы заправить кровать. Подтыкая на место голубые простыни, женщина услышала, как падает что-то объемистое и тяжелое. Затем звук падающих железных пластмассовых баллонов и пузырьков. А после этого дикий хохот в два голоса. Сложив одеяло, Симона вышла посмотреть, что случилось. К ней подходили два непутевых ребенка, которые, повесив головы, давились смехом. Первым подошел Билл, уставившись в пол он тихонько похрюкивал и все же совладав с собой выдавил:
- Мы нечаянно… - затем, развернувшись, оба брата отошли на несколько шагов и заржали так, что лошади обзавидовалиь. Обернувшись, они увидели шутливый упрек родительницы и сорвавшись с места побежали, топая голыми пятками по деревянной лестнице и сопровождая это звонким заливистым смехом. Симона посмотрев в след сыновьям развернулась и пошла в противоположную сторону к ванной комнате. Дверь была предусмотрительно закрыта, свет включен. «Абсурд…» - пронеслось в голове матери. Дверь открылась и взору Симоны предстала великолепная картина: небольшая ванная комната была завалена лаками для волос, средствами для укладки, бутылками с шампунями и гелями для душа, тюбиками с кремами и тониками. В довершение ко всему в самой ванне лежал шкафчик, который до этого пару десятков лет висел над раковиной, и как уж эти дети сумели его оторвать, да еще так, что бы все содержимое высыпалось на пол в нелинейном порядке? Неизвестно…