«Нет… Я верну… Я должен!»

А потом перевел взгляд на кресло, и…

В углу, почти забившись в щель между подушками, лежала цепочка Уильяма. Та самая, которую Том сам с него снял, перед тем как увести его в ванную.
Том сглотнул и, подойдя к креслу, поднял такой нужный ему сейчас предмет.
Положил на ладонь, чувствуя тяжесть и холод металла, и вымученно улыбнулся. Просто ему вспомнилось примета - если хочешь возвратиться в какое-нибудь место, то оставь там что-то свое. И тогда обязательно вернешься туда.

«Ты вернешься, правда? Ты обязательно вернешься… Ко мне…»

Но, почему-то, именно сейчас в его сознании всплыл прямой взгляд Билла, перед самым его уходом, когда Том почувствовал, что он смотрит на него, как на музейный экспонат. Не сказать, что заинтересованно, скорее так смотрят на то, о чем было совсем другое представление, до того, как увидеть воочию. Просто Билл сам себе поверить не мог, что Том оказался именно таким.

«Полным дерьмом? Бл*… Так и есть».

***

Было уже почти девять вечера, когда Трюмпер, изведясь так, что хотелось на все наплевать и рвануть к Биллу на байке, все-таки заставил себя немного успокоиться. Но выжидать он больше не мог. На это не было больше сил. Сидя на полу, спиной к радиатору, сжимая в руке цепочку, Том смотрел на мобильник.

***

Билли вздрогнул, когда в кармане куртки, валяющейся на кресле, зазвонил телефон. И по мелодии он наверняка знал, кто именно звонит.
Стала мокрой спина. Билл хорошо помнил, что когда уходил, сказал Тому, глядя в его ошалевшие глаза, что позвонит вечером. Сказал, хотя уже тогда знал, что НИКОГДА он ему больше не позвонит. Никогда…
И когда ударил его в лицо, надеялся, что Том поймет – это ВСЕ! Больше ничего между ними быть не может!
Но надежды не оправдались - Том отступать не собирался.
Закрыв уши ладонями, тяжело дыша, Уильям ждал, пока прекратится эта музыка - такая любимая им раньше, и такая ненавистная теперь.
- Заткнись… заткнись… заткнись!!! – умолял он, и трубка сжалилась и умолкла.
Выдохнул с облегчением, хотя и догадывался, что Том не ограничится одним звонком.

***

Время вызова закончилось, и Том уже понял, что Билл не собирается с ним говорить.
А значит, то, что он обещал утром, и то, чем Том жил целый день – было иллюзией.

«Ты уже утром знал, что не позвонишь! Знал».

Том почувствовал, как рушится надежда на примирение. Это было нестерпимо...
Не зная точно, что именно слышал Билл из их с Михаэлем разговора, он чувствовал, насколько сильно могло ранить, если не убить морально его любимого парня то, что нес, не разбирая, когда сорвало стоп-кран от страха, что его может начать презирать лучший друг. Но сдаваться Том не собирался. И звонил еще и еще, не понимая, что этим довел Билла до бешенства, и когда телефон зазвонил в четвертый раз, Билл выдрал его из кармана куртки и с размаху разбил о камин.
Тому захотелось удавиться, когда после очередной попытки, автомат бездушно известил о недоступности абонента, и Том решил, что Билл просто отключил телефон.
А Картрайт не просто «отключил» свой телефон, вслед за ним в камин полетела недопитая бутылка водки, с искренним желанием взбешенного Билла, чтобы это была голова ублюдочного бесчувственного немца.

***

Михаэль зашел домой и, глянув на закрытую дверь Тома, из-за которой неслась музыка, – вздохнул. Нет, его не раздражал этот грохот, просто знал – его другу хреново.
Ему хотелось поговорить с Томом.

«Ты же мне наврал, придурок. Он для тебя очень много значит. Может быть, даже больше, чем бы тебе самому хотелось? А сейчас все в кучу - Билли ушел, я узнал все про вас... Мда, Трюмпер, не позавидуешь тебе».

Михаэль примерно представлял, каково ему. Нет, он его не простил и был очень зол - и за вранье, и за предательство, как считал Михаэль. Том связался с кем-то левым, да еще и с педиком, наплевав на своего друга. И он как не понимал раньше таких отношений, так не понимал и сейчас. В этом ничего не изменилось. И для него это было дико и мерзко, особенно, если думать в таком ключе о Томе. Но в одном этот новоявленный бисексуал оказался прав – Билл очень странно действовал и на самого Михаэля. Нет, конечно же, у Михаэля не вставало на эту сексуальную дрянь, в обычном смысле этого слова, но то, что явно начинало что-то «шевелится» где-то внизу живота, от одного взгляда на него - этого отрицать не стоило. Но, как бы там ни было, он никогда бы на него не повелся так, как это сделал Том.

«Скорее всего, с Томом так и было с самой их первой встречи. Он же странный, этот Билл. Очень… Пипец, идиот! Нашел же на кого глаз положить! И вот во что вылилось… И тот концерт, на который Билл его потащил, да и просто… «общались». Дообщались, бл*дь! Ну да! С ним он и был в ту ночь, после клуба. Помню я те танцы их! Ведь, уже тогда меня не зря аж переклинило… А я даже мысли такой не допускал, что… Б*яяяя... Ну, а кто бы на моем месте что-то заподозрил, зная Тома столько лет? Том, до сих пор поверить не могу! Друг, что же ты творишь? Дурдом, епт! Если бы мне кто-то еще вчера сказал, что мой друг пялит парня – я бы просто убил за такие слова. Черт! Если бы я не засунулся в его комнату, сколько бы он еще мне мозги засирал, интересно? С*ка… Как же мне хочется ему морду набить! А его любовничка просто грохнуть. Вот же сволочь, что с Томом сотворил, педик чертов! Я же говорил! Говорил, что он педик! Небось, с половиной Гамбурга перетрахался, пока на Тома набрел. Тваааарь… В голове не укладывается! Том – гей? А сам-то так не считает, придурок. «Я не педик!» А кто же ты, дорогуша? Папа Римский? Конечно, если быть объективным, то ты, милый, записался в бисексуалы. И то, если тебя еще не перестало на баб тянуть, а так все – пиши пропало. Был мужик – и нет мужика».

Вся эта ситуация для Михаэля была такой ужасающей, что он просто не знал, как с этим быть дальше? О том, чтобы порвать с другом, у него даже и мыслей не было, впрочем, как и о том, чтобы открыть все их общим друзьям.
Он всегда очень уважал Тома - как человека, как друга, на которого можно положиться во всем и знал, что никогда от него не отвернется, ни при каких обстоятельствах. Пусть его и очень напрягало это странное поведение последнюю пару недель, когда Михаэль прекрасно видел, что Том его избегает. Теперь-то он, конечно, знал, что Том просто не мог ему признаться, что с ним происходит. Но еще Михаэль понимал - по одному этому уже можно сделать вывод, что для Трюмпера слишком важны эти отношения.
Целый день прокручивая у себя в голове все детали их разговора, действия Тома, и то, что он увидел в спальне, Михаэль сделал для себя однозначный вывод – его друг влюбился.
Иначе не было бы всех этих тайн, этих его судорожных, идиотских оправданий.

«А ведь Трюмпер оправдывался, потому, что не хотел, чтобы я его педиком считал… Боялся, что я не захочу с ним общаться? Том! Долбо*б ты хренов! Черт… А я же сам назвал его пид*расом. Его и понесло как раз после этого. Я же видел, как его это задело! Бл*, я тоже хорош… Но у меня вообще мозг был в полном ох*е! И до сих пор еще не отошел. А увидеть своего друга, которого столько лет знаешь, как облупленного, в постели с парнем, в обнимку… Блин, думаю, тут бы любой ох*ел на моем месте. Любовнички! Блин… Говоришь, не тебя еб*т? Да, Том? А, по-моему, это создание все-таки здорово оттрахало тебя в мозг. И, судя по всему, далеко не один раз… И не надо мне парить, что ты с ним только потому, что он в постели супер…»

Михаэль не был законченным гомофобом. Никогда его не задевали такие отношения, которые он нечасто и издалека наблюдал по жизни, но которые, не касались его никаким концом. И вот это произошло - коснулось так, что мало не показалось.
И еще Михаэль мог признаться, наконец, самому себе, что, когда появился Билл в жизни Тома, то это не могло его лично не задеть. Было немного обидно, что он начал общаться с каким-то непонятным фриком. И это, в какой-то степени, была ревность. Ведь он никогда не ревновал Тома к девушкам, даже когда тот съехался с Джейн, Михаэль был уверен, что Трюмпер не женится на ней, хотя его пассия на этом настаивала. Михаэль слишком хорошо знал независимый характер друга, чтобы допустить такое. Так и получилось – спустя полгода Том ушел от нее и вернулся на их квартиру, чему Михаэль был несказанно рад. И он видел, что Том более чем в порядке.
А Михаэль в упор не понимал: почему то, что происходит с его другом сейчас, он начинает воспринимать намного серьезнее тех отношений с Джейн? Очень странное ощущение, непонятное. Но оно было, и Михаэль объяснить его не мог.

***

Я КАК КОШКА, КОТОРАЯ ГУЛЯЕТ САМА ПО СЕБЕ.

«Не хочет говорить сейчас? Отрубил телефон? Окей, подождем, пока включит».

Том был в курсе, сколько у Билла на этом номере рабочих контактов, поэтому и не сомневался. Вот тогда он и добьется разговора, на который возлагалось столько надежд.
Том не давал себе права на сомнения, что сможет вернуть Билла. Это было бы слишком для него. Он пытался держаться, пытался быть сильнее, чем при разговоре с Михаэлем… Или хотя бы не оказаться таким же идиотом, как вчера.
Корил ли себя Том за тот разговор?
«Корил» - самое мягкое определение тому, что он думал по этому поводу.
Том ненавидел себя лютой ненавистью за каждое слово, сказанное утром. Он не понимал, как вообще его язык мог произносить такое о любимом человеке? КАК?
Его до такой степени тревожило отношение к себе Михаэля? Неужели так ранило это появившееся в его глазах презрение, что оно оказалось даже сильнее того, что он чувствует к Биллу? Том не понимал сам себя, не понимал, почему его понесло. ТАК.
Или просто элементарный страх потерять друга? Хотя, разве этого мало? Нет, конечно… Но это не оправдывает все то, что он натворил. Том прекрасно понимал это. И знал, что оправдываться перед Биллом не собирается. Скажет, что виноват, скажет, что облажался, и просто попросит прощения. Попросит дать ему шанс. Будет умолять, если надо… Сделает что угодно, лишь бы вернуть то, все, что у них было…
Он верил, что сможет. По-другому Том просто не знал, как жить дальше.
Единственное, чего Том боялся до дрожи, так это то, что Билли просто уедет. У него ведь даже работа такая, что можно находиться в любой точке земного шара, лишь бы был доступ в «паутину».
Но Том надеялся, что не настолько все плохо.

Очень надеялся.

***

29-11-2008 02:40

W@R

Тема: Конец
Настроение: ……………..
Плейлист: ……………….

Читать далее…

http://sweetest-prince.blogspot.com/2008/11/blog-post_29.html

***

29-11-2008 10:55

W@R

Тема:Утро
Настроение: Странно, но я еще жив
Плейлист: шум в голове

Читать далее…

http://sweetest-prince.blogspot.com/2008/11/blog-post_7443.html

***

А Том почти не спал ночью. Утром, столкнувшись с Михаэлем на кухне, не произнес ни слова. Даже глаз не поднял. А у того, аж ком в горле встал, когда увидел синяк на скуле Тома и его запавшие глаза с темными кругами.
Вид был еще тот. Притом, что его сосед явно не напивался - перегаром от него не несло.

«Вот же, черт! А ведь только второй день. Что же дальше будет? Красавчик не хочет общаться, судя по всему. Синяк на полморды, откуда? Он, что ли, поставил? Ничего себе, если так… Парень-то с характером, оказывается! Вот уж не думал… Что делать-то, блин? Жалко же урода этого… морального. Поговорить бы по душам? А захочет? Захочет, куда он денется. Пусть уже правду скажет – всю, как есть, от начала до конца. Надо только подкатить как-то, а там само пойдет… Даже если Том помирится с этим фриком, все равно нам еще долго жить в одной квартире. И он мой друг… Ну да, друзья разные бывают, как выяснилось. Что поделаешь? Небось, он сам не рад такому повороту… Как он там сказал? Типа, я - не голубой, меня не привлекают ВСЕ мужики, а только Билл? Ну-ну, «не голубой» ты мой. Я надеюсь, что хоть это – правда!»

***

«Пох*й занятия, если днем не дозвонюсь, вечером сам поеду к нему. Не могу так… Сдохну же по-тихому. Ну, неужели так трудно просто выслушать меня? Молча выслушать? Почему он не включает телефон? Уже почти час дня… Должен же включить. Я знаю! Бл*, сколько раз я его уже набирать пытался? И вчера, и ночью, и сегодня с утра. Мама дорогая! Я же трезвый, а такое ощущение, что пьян - такое все вокруг расплывчатое, ненастоящее, неживое. Все, кроме этой дыры внутри. Билл… Билли, прости, малыш! Прости ты меня, ублюдка дебильного… Мне и так было плохо без тебя, без всяких ссор, а сейчас вообще пи*дец какой-то. Не знаю, насколько может меня хватить, с тем, что творится внутри? Как будто, ножом кто внутри исполосовал… И пульсирует все так, тянуще… Как я мог? Как? Я же люблю тебя! Очень люблю…»

Но Том знал, что сказать сейчас то, что не решался озвучить раньше - это будет просто верхом цинизма. После всего того, что плел на кухне, сказать: «Билл, малыш, я люблю тебя»?
Нет. Это было невозможно.
Он скажет, обязательно скажет, но позже…
Когда Билл его простит.
Когда вернется к нему.
А сейчас он просто в это не поверит. Можно ли теперь вообще поверить, что человек говорит ТАКОЕ и при этом любит?
Тому хотелось выть. Иногда он еле сдерживал рвущийся из груди стон. Хотелось бежать к нему и валяться в ногах, вымаливая прощения. А вместо этого он находился за стойкой бара - серый, с потухшими глазами, пытаясь делать вид, что вменяем, что дышит, что живет. Без него…

Я КАК КОШКА, КОТОРАЯ ГУЛЯЕТ САМА ПО СЕБЕ.

«Твою мать! Когда же я поговорю с тобой?»

И поздно было сожалеть о не сделанном. Тем более что Том не шел на контакт.
И сейчас оставалось только надеяться, что ничего страшного с ним в дороге не случится.

***

Билли пытался работать, сидя в спальне, когда услышал знакомый рокот байка возле дома. Сердце, пропустив удар, понеслось вскачь. Он уже понимал, КТО сейчас был рядом с его домом. Но, все еще надеясь, что воображение сыграло с ним злую шутку, или просто кто-то на мотоцикле проехал мимо, не двигался, прислушиваясь к тишине, заглушаемой бешеным сердцебиением.
Он знал - калитка открыта, а это означало, что Том пройдет к дому и позвонит у входной двери. Конечно, если это он.
Уильям не дышал, представляя, как сейчас Том слезает с мотоцикла, ставит его на подножку, снимает шлем, кладет его на сидение или вешает на руль, встряхивает взъерошенными волосами, при этом глядя на освещенные окна дома. А потом, не спеша идет по дорожке, все приближаясь к крыльцу, поднимается по ступенькам, останавливается перед дверью, нервно сглатывает, поднимает руку, и - нажимает на звонок…
Билл вздрогнул и вцепился пальцами в свитер на груди.
Звонок прозвучал.
Он не ошибся. Это Том.
- С*ка, что ж ты делаешь? Зачем? Зачем ты… Я же убью тебя… Я убью… тебя… - он вставал с постели, шептал, не разжимая зубов, чувствуя, как волнение перерастает в панику.
Том стоял, ни жив, ни мертв, опершись о косяк рукой, чувствуя слабость во всем теле, и ждал Билла. Ждал, когда тот откроет дверь.
Ждал, чтобы посмотреть в его глаза.
Он так много хотел сказать…
Так много плескалось в его груди, пока он сюда ехал. Том был уверен, что найдет подходящие слова, что сможет заставить Билла поверить в серьезность их отношений.
И сможет заставить простить… Сможет уговорить… Сможет вымолить…

«Я смогу… Я найду, что сказать. Пусть ругается, пусть посылает… Пусть даже избить попытается! Я остановлю... Я заставлю себя выслушать. Только открой! Пожалуйста…»

Щелкнул замок.
И вместе с этим щелкнуло что-то в мозгу Тома.
Они смотрели друг другу в глаза и несколько секунд не могли произнести ни слова...
Том понял, ЧТО именно щелкнуло в его мозгу. Отключилась уверенность, переведя сознание Тома в режим полного ступора. Слишком сильным было волнение.
А Билл, глядя в любимые измученные глаза, на нехилый синяк, оставленный им самим, понимал, что исчезло желание избить.
Испарилось на счет раз.
Как и вся злость...
Как и все силы, что еще оставались у него до появления Тома.
- Зачем ты приехал, Том? – очень спокойно, усталым голосом спросил он, борясь с комком в горле. Закрыл собой проход, прислонясь плечом к стене, скрестив руки на груди, неосознанно пытаясь отгородиться от Тома, и при этом заставить взять себя в руки. Склонил голову, прищурившись, разглядывая нежданного гостя.
А Том понимал, что сейчас ему было бы намного проще, начни Билл истерить, орать, прогонять. Кидаться на него с кулаками, в конце концов. Тогда бы Том знал, что делать. Но, вот так - холодно, спокойно, слишком спокойно, почти равнодушно…

«Только не это… НЕТ!»

- Мне надо было увидеть тебя, - прохрипел Том, всматриваясь в глаза Билла, пытаясь рассмотреть в них не только ненависть и холод. Как же ему было необходимо увидеть в них то, что даст силы жить! Что вернет хоть крохотную, надежду на то, что не все потеряно. Знал, что без этого точно чокнется.
- Увидел… Что дальше? – Том смотрел, как раздулись тонкие ноздри Билла, и как он судорожно сглотнул. – По-моему, я тебе все очень четко объяснил еще вчера по телефону.
Не было равнодушия! Не было!!! Он злился, да… И он нервничал!
- Я надеялся, что... это просто нервы, Билл, - Том кивнул, теребя в пальцах перчатки.
Как же сильно Тому хотелось сказать: «Люблю тебя! Прости, малыш… Дай мне еще один шанс, и я горы сверну для тебя!»
Но он представлял, как сейчас это фальшиво будет звучать для Билли.
- Зря надеялся. Это не нервы, Том. Это то, что я могу повторить тебе сейчас. Слово в слово. Хочешь? – Это было сказано так, что Том понял – Билли повторит. Что бы ни творилось в эти мгновения в его душе, глядя ему в глаза – повторит.

Этого Том хотел меньше всего на свете.

И не знал, что Биллу все сильнее становилось не по себе. Просто Билли вдруг начал понимать, что до одури боится сломаться, боится не выдержать такого близкого присутствия Тома. Растерянного, похудевшего…
- Нет, не надо… Я прекрасно все помню, – Том опустил голову, давая возможность Картрайту, пусть всего на мгновение, убрать холодное выражение из своих глаз, допуская в них тоску, которую Том увидел, резко подняв голову и впиваясь взглядом. – Ты нужен мне, Билли…
Этот шепот прострелил сердце Билла навылет. Будь на улице посветлее, Том бы увидел, как тот резко побледнел.

«Нет… Нет, Том! Заткнись… Не смей!» - Билли знал, что стоит у черты, знал, что надо прекращать этот разговор.

Немедленно.

Чувствовал, что реагирует на него так же, как и раньше. И, как и раньше, безумно любит и хочет не меньше. И очень боялся дать Тому понять, что все это никуда не делось...
Что может его за ВСЕ простить.
А Том смотрел на его лицо, словно высеченное из камня, в глаза, в которых как будто никогда и не было теплоты, а внутри рвалось все в клочья: «Прости… Люблю… Не могу…»

Билли не было легче ни на каплю.

«Бл*дь! Надо завязывать с этим… Иначе - конец. Иначе прощу и перестану себя уважать. А он? Нет, Том, нет… Не так быстро! Не так просто!»

Простить СЕЙЧАС, для Билла означало признать полностью, что те высказывания Тома - не такие уж и болезненные. Что не сильно-то и погрешил он в выражениях, давая понять, кто такой Билл, раз ему так мало надо для прощения. И, легко простив ТАКОЕ, позволит ноги об себя вытирать в дальнейшем. А такого Билл допускать не собирался.
Холодно кивнул, усмехнулся.
- Да, я знаю, зачем я тебе нужен. Ты это ясно дал понять своему другу, Том.
- Билли… Нет! Послушай! - Том почти стонал, а Билл стискивал зубы, пытаясь держать себя в руках, и не прижать к себе этого идиота.

«Ты не ценил меня, милый. Не ценил! Я слишком легко тебе достался… Тогда. Но сейчас этого не будет!»

И Билли тихо, медленно и очень внятно произнес:
- Нет. Все. Хватит разговоров. Я не хочу. Я устал и замерз. Уходи, Том. Уходи, пожалуйста…
При этих словах Билл не смотрел Тому в глаза. И, может, из-за этого нашел в себе силы закрыть дверь перед ним. А закрыв, уперся в нее лбом, сходя с ума от любви, перемешанной в его сердце в убойный микс, с ненавистью, злостью, болью, тоской, нежностью…

«Уходи… уходи… УХОДИ!»

Он молил, дрожа всем телом, но не только от холода. И чувствовал, что Том не спешит исполнить его просьбу.
Том позволил Биллу закрыть дверь. Позволил, хотя прекрасно понимал, что мог сделать другое - вломиться, прижать, начать целовать… Знал, что смог бы сломить его и физически, и даже морально, ЗАСТАВИТЬ простить, прямо сейчас. Смог бы… Потому, что увидел во взгляде бездонных черных глаз не только холод, но и то, ради чего сюда приехал. И он не стал сейчас добиваться большего.
Том видел его глаза. И понимал, что это не глаза человека, для которого действительно – ВСЕ!
Это даст ему силы терпеть. Еще.
Теперь Том очень хотел, чтобы Билл его простил без нажима. Без ломки самого себя. Потому, что между ними стоит не только большая обида, но и ненависть, о которой говорил Билли по телефону, как бы больно это ни было осознавать.
И пусть позавчера Уильям набил ему морду, а вчера послал прямым текстом, причем так, что почти получилось отнять надежду, зато сегодня он просто тихо сказал: «Уходи», - не глядя на Тома.
Но Том был уверен, что в те секунды в его глазах была тоска. Та тоска, которую до этого Билл не смог скрыть в себе, пусть и всего на мгновение. Но этого хватило, чтобы Том снова нашел в себе силы верить.

«Однажды ты проснешься и поймешь, что без меня больше не можешь».

Билл простоял возле двери, грея ее лбом, пока не услышал удаляющийся звук мотора байка.

«Ты только нормально домой доберись… Пожалуйста… Бл*! Да что ж это такое? Ничего практически не изменилось! Я же ведусь на него, как ребенок… Еще немного - и сам бы, наверное, начал прощения просить. Придурок! Уильям, очнись!!! И сделай с этим уже хоть что-нибудь…»

Я КАК КОШКА, КОТОРАЯ ГУЛЯЕТ САМА ПО СЕБЕ.

Билли, покусывая губу, глянул на приборную панель такси, в котором ехал на встречу - он опаздывал всего на несколько минут, но и это доставляло беспокойство.
Да и нервничал, конечно же, уже только потому, что знал, на что идет. Билл понимал, что если что-то пойдет не так, и он сам не захочет, то ничего не произойдет, он не смог бы заставить себя с кем-то лечь в постель без желания. Но в глубине души он чувствовал, что сегодня случится то, ради чего все это им и было затеяно.
В парне он не сомневался ни разу, поняв насколько тот запал на него еще по фото. Шон тоже понравился Биллу, хотя фотография и реальность, как известно, две очень разные вещи.

«Ладно. Посмотрим, что к чему. Если что - просто уйду и все…»

Плавно свернув к тротуару, машина остановилась возле неяркой вывески «Pacifica», над широкими пафосными дверями.
- Этот? – оглянулся водитель, и Билли кивнул, доставая купюру.
- Да, наверное, если второго такого тут нет неподалеку.
- Ну, вроде бы, нету, – водитель взял деньги.
Оглядев еще раз вывеску, Билл не спеша направился к входу, откуда вышла улыбающаяся девушка с молодым человеком.

«Так, ну что… Вперед, Картрайт!» - подбодрил он сам себя и взялся за ручку.

Большой светлый холл с гардеробом, под пристальным оком охранника, проход к уборным – ну, в общем-то, ничего особенного, похож на многие другие бары, в которых бывал Уильям.
Билл двинулся к внутренним стеклянным дверям, которые ему сразу же услужливо приоткрыл молодой работник в униформе, вежливо поприветствовавший и пригласивший движением руки.
Приглушенное освещение от огромной барной стойки, где орудовали сразу два бармена, красивое уютное помещение, со стильной обстановкой, снующие молодые парни-официанты в белых рубашках с подносами.
Шона он узнал практически сразу, может быть, потому, что тот поднялся из-за столика.
- Добрый вечер. Вам столик на одного, или…
- Меня уже ждут, - Билли мельком глянул на подошедшего к нему служащего, с пристегнутым к лацкану бейджиком, и прошел вперед.
- Привет, как дела? – подошел к смотревшему на него во все глаза Шону - в них явно сиял восторг, и протянул руку для рукопожатия.
- Привет! Спасибо, все окей, - тот ответил, чуть дольше и сильнее сжимая пальцы Билла, чем это позволено при знакомстве. - Да ты еще шикарнее, чем на фото.
Наконец-то, он отпустил руку почти смутившегося Билла и присел за столик, наблюдая, как Картрайт снимает с себя куртку и вешает ее на спинку стула.
- Спасибо, - Билл убрал волосы за ухо, усаживаясь, понимая, что ему очень нравится голос Шона. Голос уверенного в себе, самодостаточного парня, очень приятный, с необычным, но не режущим слух акцентом. - Ты тоже ничего.
Шон кивнул, опустив глаза. И Уильям заметил, что тот волнуется раз в десять сильнее, чем он сам. Это ему тоже нравилось.
- Без проблем бар нашел? – Шон с удовольствием рассматривал Картрайта.
- Да, в общем-то, я просто назвал таксисту это заведение, и сказал, что в центре где-то… Кстати, прости, что опоздал немного, так получилось.
- Да ну... забудь! Я тут успел немного выпить, заказал мартини, минералки, не знал точно, что ты предпочитаешь, - Шон кивнул на высокий бокал, стоящий со стороны Билла.
- Спасибо, все окей, - Билл отхлебнул минералки, скользнув глазами по красивой, явно дорогой черной рубашке Шона, небрежно расстегнутой на две пуговицы. Она не была шелковой, Билли даже не мог вот так на глаз определить материал, но рубашка здорово шла Шону, так же, как подходила по цвету и фактуре к его пиджаку и брюкам. Правда, не очень было понятно в таком освещении, какого именно цвета костюм, скорее всего что-то близкое к бежевому... На тонкой кисти левой руки, из-под манжеты с красивой запонкой, очень респектабельно смотрелись часы фирмы «Tissot» в оправе из желтого металла, и Билли был готов поспорить: это - оригинал, и что этот металл – золото. И не потому, что он был знатоком, а потому, что от этого элегантного парня веяло достатком и уверенностью. Это было приятное чувство.
Сам же Билли был одет в стильный темно-коричневый свитер и черные джинсы. И добавил к этому толстую серебряную цепь, почти прилегающую к шее, и пару крупных серебряных перстней.
- Может, что-то заказать поужинать? Будешь? - предложил Шон, отхлебнув воды.
- Если честно, я не голоден совершенно. Нет аппетита. А ты закажи себе, если есть желание...
Шон усмехнулся.
- Черт, знаешь, я ел давно, но сейчас вот тоже не хочу. По-моему, я как малолетка волнуюсь, - неожиданно признался Шон, и Билл улыбнулся. Ему очень импонировал молодой человек, эта его искренность, открытый прямой взгляд, хоть и с явным смущением...
А Шону казалось, что он спит и видит сон. Он до сих пор не мог поверить, что этот красавец решил с ним встретиться. А то, что возможен даже секс, это вообще было пределом мечтаний. Когда он увидел фотографию Билла, то понял, что пропал в первую же секунду в этих бездонных глазах. Молодой человек был настолько во вкусе Шона, что это было что-то невероятное. В нем было ВСЕ то, что он за всю жизнь, только частями мог наблюдать у разных парней. Красота, стройность, даже не просто стройность, а утонченное изящество, во всем - в одежде, в манерах, в лице, сексуальность, длинные волосы и необыкновенно красивые умные глаза в обрамлении темных густых ресниц. Все вместе он видел только сейчас, в сидящем напротив него Уильяме.

«Это же просто немыслимо...»

Шон пытался вести себя адекватно, но получалось не очень. Английский у Билла был жестче и несколько суше привычного Шону американского, и это придавало необыкновенную пикантность его спокойному, не очень низкому голосу.
И еще Шон удивился, оценивая Билла - длинные волосы, ухоженные ногти, аксессуары, кажущие накрашенными в неярком освещении глаза - тому, что даже такой образ вовсе не придает ему женственности, жеманности или чего-то в таком роде. Билл выглядит натуралом, не менее, чем сам Шон.
- Если честно - то я немного тоже… эээ… нервничаю, - Билл улыбнулся, видя, что Шону было приятно это слышать. – Ну что, выпьем за знакомство?
Уильям коснулся пальцами холодного стекла бокала.
- Конечно… Обязательно, – Шон приподнял свой, и посмотрел Биллу в глаза, – надеюсь, что оно не закончится в этом баре!
- Будем надеяться, - неопределенно ответил Билли и слегка стукнул краешком своего бокала о бокал в руке Шона.
- Что ты делаешь в Германии? Давно тут? - Шон поднял глаза, скользнув взглядом по вздрагивающему кадыку Уильяма.
- Живу, давно уже. Отучился в колледже и остался. Пока остался, - добавил он, беря колечко лимона с блюдца. - У меня тут родственники. И я люблю Гамбург...

"И одного живущего здесь ублюдочного немца", - мелькнула некстати мысль, и Билл чуть стиснул зубы.

"Блин... вот только не хватало сейчас начать о нем думать... Хотя, а прекращал ли?"

- А ты что в Германии делаешь? - Билли выдавил улыбку, пытаясь отбросить мысли о Томе.
- Я просто люблю путешествовать, - Шон склонил голову, облизав нижнюю губу, глядя на пальцы Билли, нервно поглаживающие бокал, и рождающие в его груди водоворот из чувственных ощущений. - Ищу новых друзей, новые впечатления, эмоции...
- Есть на это средства? - Билли приподнял бровь. – На путешествия.
- Да. Вроде того, - легко ответил Шон, тоном человека мало интересующегося насущными проблемами. Чувствовалось, что этот парень обеспечен под завязку, но кичиться этим не любит.
- Рад за тебя. Может, и я когда-нибудь вот так смогу путешествовать... Ты, как я понимаю, ищешь приключений и на пятую точку тоже?
Шон засмеялся.
- Если ты о сексе, то да. Но я, можно сказать, в постоянном поиске... Не сплю со всеми подряд...

"Малыш себе набивает цену? Молодец!"

- Да уж, распыляться не стоит, - Билл смотрел на Шона, и понимал, что этот парень не только симпатичный на мордашку, но и до жути обаятелен и приятен в общении. А еще... Еще Билли знал, что поимеет этого парня. С удовольствием.
Это он чувствовал с какой-то тихой злостью. Вернее, злорадством.
- Ну, вот я выбрал тебя, - Шон облокотился на стол, держа на весу стакан, и глядя Биллу в глаза, с внутренней дрожью. Нетерпения, предчувствия, желания близости с таким завораживающе необыкновенным парнем. - Слово за тобой...
Билл с легкой улыбкой медленно обвел глазами зал, заполненный людьми, и остановил взгляд на практически не дышавшем Шоне, замершем в ожидании.
И через несколько секунд взволнованное сердце сделало в его груди сумасшедший кульбит, когда Билл тихо спросил:
- Пойдем отсюда?

Продолжение следует...

Я КАК КОШКА, КОТОРАЯ ГУЛЯЕТ САМА ПО СЕБЕ.