ну буду ждать пока до меня дойдет)))) реально рассказ прикольный))) я пробывала другие читать, но прочитав 1 главу я выходила от туда, потому что мне тсановилось не интересно... не наю почему... я ещё "Биоритмы" читать пробывала.. но мне не очень понравилось..... а этот нравится)))))

слушай, а можешь по секрету сказать, будет ли у них ссора из-за этого знакомого и вообще у них там с Биллом ничего нет??))

POV Tom.

Потом тебя нашли.
И я поклялся сам себе все изменить. Попытаться изменить что-то между нами. Этот удар от тебя был мне очень нужен. Я понял, что тебя уже не остановить, не удержать, особенно силой. Что ты уже у черты, к которой я сам тебя и подвел.
Но я не знал, что делать. Не знал, как вести себя при тебе.

Тонкое бледное лицо, синева по глазами, расцарапанная щека, перебинтованные руки на покрывале, множество проводков, ведущих к тебе. Множество приборов, отсчитывающих твои жизненные показатели. Биение сердца, дыхание, сколько осталось жить. Мне осталось равно столько же и ни на мгновенье больше.

Ты находишься в плохом состоянии. И ничего невозможно сделать. Убийственная фраза врачей : «Организм не борется за жизнь, мы ничего не можем сделать». Это ведь приговор.
И в этом виноват я.

POV Tom.

Несколько дней и ночей я провел в больнице. К тебе не пускали. Только на пару минут. Но мне нужно было быть рядом.

Я не мог поверить, что тебя может не быть.
Что я больше не увижу твоих глаз, не коснусь твоей кожи, твоих губ. Что ты не очнешься. Что я тебя больше никогда не увижу. Что твое сердце перестанет биться. Что я теперь буду один в этом мире. Что это я во всем виноват. Что ты можешь умереть. Что последнее воспоминание обо мне будет кошмаром. Ведь я его воссоздал в полной мере в твоей жизни. А еще, что, когда ты умрешь, я тебя потеряю навсегда… Ты попадешь в рай, а я… уж точно нет.

Меня пропустили. Ничего не изменилось с последнего визита. Касаюсь кончиками пальцев твоей щеки. Билл, мне страшно. Оказаться одному. А желал тебя забыть, вычеркнуть, стереть. Но без тебя я не могу. Очнись. Прошу тебя. Но ничего не происходит. Тишину разрывают резкие звуки приборов. Твое сердце. Пусть оно бьется.
Просовываю свою руку под твою ладонь. Пальцы холодные.
Меня уводят от тебя.

Ты меня никогда не простишь. А я не имею права и просить тебя об этом. Когда ты очнешься, ты не захочешь меня видеть. По-другому быть не может. Ты ненавидишь и презираешь меня. Я то себя точно.

Тебя не могут вывести из критического состояния.

Когда ты очнешься… Я сделаю все для тебя. Сделаю все, чтобы вернуть… Что вернуть? Прошлое. Время, когда мы были просто братьями. Когда мы были только вместе. Всегда и навсегда. Когда мы были счастливы, а я делал тебя счастливым. Сделаю все, чтобы когда-нибудь ты смог меня простить. Я нанес слишком много ран в твое сердце. Ножевых и смертельных.

Несколько дней, когда каждая секунда кажется вечностью.

Могу только держать твою руку в своей. Почему люди настолько бессильны? Все, что я могу сделать, это просить тебя «Борись за свою жизнь». Я не знаю, сколько раз я повторял эту фразу. Просил. Я молился, хотя в Бога не верил раньше.

Борись за жизнь. Ведь я умру следом. Мне ничего другого просто не останется в этой жизни. Только последовать за тобой. Даже если после смерти мы и не окажемся вместе. Но смысла жить больше не будет. Не будет без тебя.

Борись за жизнь. Слезы пробивают щит.

Борись за жизнь. Я отнял у тебя силы, я отнял у тебя волю, я отнял у тебя все. Во всем виноват я. Прошу тебя, не умирай. Я не смогу без тебя. Я не смогу один.

POV Bill.

Ты ждал моего возвращения. Всегда ждешь, всегда возвращаюсь.
Раздеваюсь и ложусь в твои объятия. Но сегодня все несколько иначе. Мы не засыпаем, не занимаемся сексом, не ласкаем друг друга. Ты просто захотел со мной поговорить.
- Тебе нравится осень?
Переворачиваюсь на другой бок, чтобы видеть твои глаза, а ты видел мои.
Отрицательно качаю головой.
- Мне тоже. Люблю лето. Когда тепло и солнечно. Или зиму. Чтобы было много снега. Чтобы он ослеплял глаза. А ты?
Закрываю глаза. Решай сам, какой ответ ты хотел бы услышать.
Дыхание обжигает щеку. Нежное прикосновение губ.
- Но лето уже кончилось, а до зимы еще так долго… Ее я не увижу.
Значит, нам придется полюбить осень.
- Что будет с тобой, когда я умру?
Зачем ты спрашиваешь? Ты ведь знаешь.
- Я не хочу, чтобы ты сдался.
А сейчас разве по-другому? Разве я еще не сдался?
- Не хочу…
Я отправлюсь за тобой.
- …чтобы ты тоже умер.
А что я смогу один? Без тебя.
Целую твои губы. Ты крепче прижимаешь меня к себе. Забираюсь на тебя сверху. Провожу пальцами от твоего пупка вверх к шее, задевая по пути ноготками горошины сосков. Наклоняюсь над тобой, усыпаю поцелуями твою шею.
- Кукла…
Что? Отстраняюсь о тебя. Заглядываю в твои бесконечно глубокие глаза. Сейчас они со слабым зеленоватым оттенком. Люблю твои необычные глаза. Одного взгляда достаточно, чтобы понять, что ты чувствуешь. Хамелеоны. Но кто ж знает, что когда они, такие как сейчас, ты счастлив. Никто кроме меня. Нет, на самом деле мы счастливыми быть не можем, но и малая капля…
- Я ведь знаю, что ты просто хочешь сбежать от разговора.
Что ж ты прав. Ложусь на тебя сверху. Слушаю биение твоего сердца. Гладишь мои волосы, пропуская их через пальцы.
- У тебя кто-нибудь есть?
Замираю, кажется, что даже дыхание задерживаю.
- Ты бы не оказался на улице, если бы кто-то был…
Том, был ли ты у меня? Нет. А я у тебя был? Нет. Просто я отдавался тебе всегда. И я совсем не про тело… А ты только брал. То, что хотел. Но у меня не было… кого не было?
Кого-нибудь… Как Симонэ. Он помог. Я помню этот момент. Не хочу помнить, но помню. Если то, где мы сейчас ад, то раньше я был в самом его пекле. А сейчас… А что сейчас? Просто выживаю, делаю то, что умею.
Кого-нибудь… Кто бы любил. А сейчас разве меня можно полюбить?
- Но ведь есть кто-то…
Том.
- О ком ты постоянно думаешь…
Том.
- Тот, к кому ты уходишь… Он поможет тебе?
Нет. Я не хочу. Видеть тебя.
Я не хочу, чтобы ты знал, в какой яме я нахожусь.
Я ушел и не вернусь. Почему? Потому что ничего нельзя вернуть. Меня тоже не вернуть. Не стать прежним. Уже никогда больше.
Через несколько минут густую тишину моих мыслей нарушил твой голос:
- За сегодняшнюю неудачу нас вызывает на ковер Хан…
Черт.

POV Bill.

Дождь. Не люблю его. Он закрывает от людей мир. Мир, который теряет свои очертания уже на расстоянии нескольких метров. В такие моменты нет возможности видеть, к чему могут привести твои поступки. Не знаешь, что сделают в ответ на них окружающие тебя люди. Это рождает неуверенность, чувство, что контроль над ситуацией потерян.

Быстрыми шагами добираемся до входа в клуб. «Запретный плод» один из стрип-клубов Хана. Но этот его, так сказать, любимый.

А еще дождь одаривает сполна грустью. Холодные капли остужают, отнимает тепло собственного тела. А как согреться самому, если тебя никто не согреет? Когда некому.

Перед клубом стоит толпа, пришедшая посмотреть на шоу. Каждому свои развлечения. Нас без вопросов пропускают внутрь. Мы здесь частые гости. Нет, не гости, но и не хозяева. Что у нас осталось? Чем мы владеем? Ничем.
Запах. Подобные места имеют определенный аромат. Ни с чем не спутаешь. Похоть, разврат, фальшь, алкоголь, кровь и боль в изобилии. Множество людей, прожигателей жизни, собрались здесь хорошенько развлечься. Но мы здесь не для этого. Ни для того, чтоб развлечься, ни для того, чтоб развлекать. Я следую за тобой. Громкая музыка и танцующие вокруг тела. Людьми я их не считаю. На столах, расставленных в определенном порядке, играют в свои игры полуобнаженные девушки. Голодные взгляды устремлены на них. Я знаю, что в соседнем зале ведутся такие же игры за выживание, только в них участвуют молодые парни.

Проходим вглубь, туда, где расположены служебные помещения.
Нас встречают и проводят в ту комнату, где нас ждет Хан.
Он сидит в кресле за столом. При взгляде на него можно подумать, что он бизнесмен, преуспевающий и влиятельный человек. Так оно и есть. Просто его внешность несколько необычна для нашей среды. Но уж как есть.

Ко мне он не обращается. Я из низших, случайно попавших сюда. Но с Симонэ нужно считаться. Мне бы не поздоровилось, если б я был здесь один. Еще как. Не люблю эти своего рода «политические» игры нашего маленького «общества». Ловушки и капканы в каждом слове, в каждом жесте. А итог всегда один. Проигрыш. Даже когда о нем и не подозреваешь.
Нашу неудачу вроде как простили, но назначают новую встречу, новую задачу. Наказание.

- Ты готов?
Всегда.
- Ты можешь остаться…
Ты всегда даешь мне выбор. Но на твои предложения я всегда соглашаюсь.
Мои ладони ложатся на твои щеки. Ты видишь, что в моих глазах?
Слабо улыбаешься мне.
- Там ведь нас ждут большие неприятности…
Не больше, чем всегда.
- Ты ничего не боишься.
Ты не спрашиваешь, ты знаешь. Я видел все свои страхи в лицо. Я попробовал их на вкус.
Обычные люди не знают о существовании Округа. Темное место. Но днем его нет, границы проступают с наступлением темноты, когда разные его представители выходят на охоту. Охоту за тем, чего желают больше всего. Для кого-то это деньги и удовольствия, а для кого-то выживание. Каждый со своими целями. Я оказался здесь случайно. По воле судьбы. У меня тоже была цель. Уйти, спрятаться, исчезнуть. Трудно приходится тому, кто оказывается в Округе случайно, не знает его обычаев.
Наша цель сегодня снова на Севере, на «фабрике грез», где клиенты могут делать со своими игрушками все.

Нас отправили на «ярмарку». Легко найти это место, сложно его потом покинуть. Обычная улица днем. Сейчас на ней множество жертв и лишь несколько хищников. Среди этого меньшинства Валет. Торговец. Неприятный человек во всех отношениях. Один из тех, кто навещает меня в кошмарных снах. Он то нас и встречает. Не один. За ним следуют его дружки. Человек шесть. Но их к хищникам я не отношу. Не волки, шавки.

- Добрых ночных приключений. Кто же к нам пожаловал?! Представители Сердца Округа, Немая Кукла и Муж Симоны. Как я рад приветствовать таких гостей.
Традиционная часть. Ему еще осталось только назвать нашу специализацию.
- И тебе здоровья желаю.
- Муж Симоны не стоит начинать встречу с угроз. Вас так сказать меньшинство.
Теперь угрожают нам. Но в чем-то он прав, мы на чужой территории. Не люблю я это, бесполезную игру слов. Игру в провокации.
- Крошка, рад тебя видеть.
У меня хватает самообладания не вздрогнуть под его жадным взглядом.
- Зачем вы к нам пожаловали? Продавать или продаваться?
- Продаваться.
- Симонэ, ты нам определенно не нужен. Ты и сам знаешь, на тебя срок годности вышел.
Ты сжимаешь мою руку сильнее. Я знаю. Я готов. Ты же знаешь.
- Тогда продавать.
- Мое мнение о тебе, Муж Симоны, пало так низко, что ниже быть не может. Эта крошка ведь тебе верит. А ты… Сдаешь в пользование. Кукла, так на сколько и за сколько ты готов продаться?
- Валет, говори со мной. Условия сделки зависят так же от покупателя. А им должен быть Эрик.
- Вот еще. Эрик не придет за простой шлюхой.
- За Куклой придет. Так что звони.
Ты отпускаешь мою руку. Валет подходит вплотную ко мне. Его пальцы на моем подбородке.
- Ты знаешь кто такой Эрик превосходно, и все равно здесь. Кукла, ты боишься?
Нет.
Один рывок, одно мгновение. И холодные металл обжигает мою ладонь.
Прижимаю к его горлу нож.
- А ты боишься? - спрашиваешь за меня ты, - Держи руки при себе. Не стоит портить товар раньше времени.
Игра начата.

POV Bill.

Не люблю ожидание. Сидеть на месте и ждать. Ждать, когда твои кошмары воплотятся в жизнь. Ждать, когда сердце замирает после каждого своего удара. Ждать…

Сижу на корточках, опираясь спиной о дверку машины. Симонэ стоит надо мной. Не смотрит на меня, охраняет меня как может. Начеку, чтобы дать мне время. Смешно, время это все, что у нас есть. Но и оно выскальзывает сквозь пальцы. Не остановить, чтобы что-то не произошло. Не заставить течь быстрее, чтобы этот момент прошел и настал другой.

Слышны звуки приближающихся машин. Вот оно. Поднимаюсь на ноги. Недалеко от нас притормозили несколько тачек. Ярко-красная впереди. Догадываюсь кто там. Жаль, не ошибаюсь. Но мне ли говорить? За этим мы и приехали.
Парень лет двадцати пяти далеко не невинной наружности. Большая часть кожи покрыта татуировками. Змея начинается ото лба и, спускаясь вниз по щеке, прячется за стойкой кожаной куртки. Короткие черные волосы. Высокий и мускулистый. При взгляде на него не возникает никаких иллюзий.
Мы с ним близко знакомы, но моего желания на тесное общение никто не спрашивал.
Эрик. Одно его имя вызывает во мне дрожь. Не самые счастливые дни я провел в его обществе. Не повезло. Мысленно сжимаю руки в кулаки, потому что наяву нельзя показывать свой страх и свою слабость. Иначе ты заведомо проиграл.

Он подходит ко мне.
- Рад тебя видеть, Кукла. Не думал, что ты когда-нибудь захочешь снова участвовать в торгах. Да и еще позовешь меня как специального гостя.
Это все он говорит мне. Знает. Он знает. Знает, что я все-таки боюсь. Боюсь, потому что он самый большой мой кошмар.
- Не думал, что ты, Симонэ, захочешь продать своего последнего друга.
Неприятная ухмылка касается его губ. Он смеется над нами, а стая шакалов за его спиной ему вторит.
- Так сколько ты за него хочешь?
Смотрит за мою спину, туда, где сейчас Симонэ.
- Власть.
- Дорога плата. Не думаешь же ты, что я решусь отдать свое положение за эту маленькую шлюшку?
Я не думаю. Симонэ тоже.

Цена дорога, а согласие нам и не нужно. Мне уж точно.
- Думали заманить меня в ловушку? Но мы на нейтральной территории.
Да, мы сейчас не можем ничего сделать, потому что тогда «законы Округа» обернутся против нас. Ждать. Играть в провокацию.
- Я знаю, чего ты хочешь…
А я вот не знаю. Того, чего я хочу, мне не получить. А что я делаю сейчас? Просто месть. За себя? Не только. За многих друзей, которых я здесь встретил и потерял. Кому? Не Эрику. Он лишь воплощение. Не более того. Он мой личный кошмар. Но кошмаров слишком много я встречал.
- Кукла, пойдем со мной, - манит меня пальцем, - Добровольно.
Качаю головой. Он подходит еще ближе. А даже, невидя тебя, знаю, что ты весь напрягся за моей спиной. Смотрю на ладонь Эрика, протянутую ко мне. И чего он хочет? Все во мне говорит, что пора уходить. Хороша игра только в уме или на расстоянии, но когда оказываешься одной из фигур на поле… Это уже не игра. Накрываю его ладонь своей. Его глаза смеются мне, надо мной. Он знает, в какие игры мы играем. И умеет в них играть куда лучше моего. В Округе, чтобы добиться такого уровня, нужна не только сила. Но и ее у него предостаточно. Он третий после Хана и Симонэ. И одно это о многом говорит.
- Так ты пойдешь?
- Не пойдет.
Я знаю, что ты не хотел бы меня отпускать. Если бы ты знал раньше, что я соглашусь, то оставил бы меня дома. Знаю, что если бы ты пошел один, я тебя больше не увидел. Знаю, что если сейчас я все-таки пойду, то это тоже может произойти. А если мы снова подведем Хана… То все закончится для нас. Так может не идти?
Делаю шаг вперед.
- Добровольно?
Киваю. Вот она сделка. На одной чаше все, что от меня осталась, а на другой смутная надежда, что у нас может получиться. Его рука обвивает мою талию. Эрик притягивает меня к себе, прижимает к себе. Знаю, что это просто обыск. Ножик мой давно отобрали, а сейчас он просто хочет знать, есть ли у меня еще при себе игрушки. Проводит по спине рукой. Спускается вниз. Мне неприятно? Да, но это самые ласковые прикосновения, что он мне дарил. Теперь на моих ягодицах обе его руки. Обыск окончен. Чувствую, как он раздвигает мои бедра сзади, слышу его шепот на ухо:
- Немая Кукла, ты помнишь, как кричал подо мной…
Прекрасно помню.
- Звал на помощь…
Прекрасно помню. Смешно. Особенно слово «прекрасно».
- Своего Томми…
Закрываю глаза, чтобы сдержать… Что сдержать? Слезы и жалость к самому себе.
- Глядя на тебя, я знаю, куда падают звезды, когда срываются с неба. На самое дно.
Я ненавижу тебя, Эрик.

Помимо его голоса, я еще слышу, что происходит за моей спиной. Ловушка захлопнулась с другой стороны. А попал в нее Симонэ, потому что дорожит мной настолько, что не может мной играть…