Люди так кричать не могут.
Это не люди. Это масса. Понятие без личности, времени, индивидуальности…
Они могут только истошно кричать, чуть ли не кончая от движений тонкой фигурки на сцене.
То, что творится в зале описать невозможно. Но три парня на сцене за светом софитов зала почти не видят.
Они выкладываются на полную. У солиста течет мейкап, гитарист напульсникам втирает катящийся градом пот, барабанщик вытворяет и вовсе невозможное.
Отдача колоссальная.
Люди так кричать не могут.
Выход на бис.
Сколько же можно?

Бесконечный коридор однообразно серого цвета, на стенах бумажки со стрелочками и аккуратной надписью «Tokio Hotel». Чтобы дорогие артисты не заблудились по дороге в гримерку, хотя при таком количестве охраны заблудиться, даже намеренно, невозможно.
Они молчат. Сил на разговоры уже не осталось. Только безграничная хроническая усталость. На гребне бешеной популярности не уйдешь в отпуск, а адские круги под глазами всегда зарисует гример.
Простая белая дверь и наконец-то они остаются втроем. После того количества людей что постоянно их окружает – почти рай.
Густав падает на диван, вытягивая ноги, барабанные палочки выпадают из его руки. Георг, до сих пор сжимая в руке медиатор, сразу кидается к бутылкам с водой. Билл отрешенно стягивает футболку. Он до сих пор не может отдышаться.
- Сколько их было в этот раз? – интересуется Густав.
- Двадцать тысяч, - отвечает солист. Он вполне заметно хрипит. В его руках уже маячит мобильный телефон.
- Что ты уже смотришь? Ждешь звонка от девушки, а, Билл? Или от парня? Кто там у тебя сейчас? – У неунывающего Густава выдавливает слабую улыбку.
- У всех нас сейчас ежеутренняя дрочка, и на нее не всегда сил хватает, – хмыкает Георг, обливаясь минералкой.
- А чего он тогда сразу в мобилку вцепился??
Две пары глаз обращаются к солисту. Он хмыкает:
- Нет у меня никого, просто проверил, не звонил ли кто. Чего прие**лись?
- Не включай звезду, красавчик. Горничных в отеле будешь своими зае**ми донимать.
Билл тоже улыбается:
- Другим нельзя, мне можно! Куда вы без меня, такого красивого?
Тонкие пальцы с аккуратным черным маникюром нервно сжимают мобильный.

Опять крики.
Он надевает очки, чтобы защититься от вспышек фотоаппаратов и знаменито бля**кой походкой направляется к шеренге фанатов, едва удерживаемых полицией. Привычка постоянно носить с собой маркер уже въелась в мозг. Всего четыре буквы, для экономии. Bill. Четыре буквы, на которые эта девочка с размазанной по щекам дешевой тушью будет молиться.
Бесконечные листики, плакаты, журналы, диски, слепящие вспышки, истеричный крик. Наконец подают знак, и можно с облегчением запрыгнуть в лимузин. Георгу сегодня досталось – лишился своей любимой кепки, у Билла вырвали из рук маркер. Относительно удачно прошли. Не то, что было в России…
Пустой экран мобильного. Ну почему же, почему, сука???

Дверь захлопывается за услужливым портье.
В душ. Немедленно в душ. Смыть с себя пот, грязь, жадные прикосновения чужих рук…
Не забыть телефон. Сюда его, на полочку, чтобы можно было дотянуться.
Молчит. Хотя парень прислушивается сквозь шум воды.

Сколько можно!!!
Звон.
Не стоило переворачивать стеклянный столик.
Плевать!!
Сколько можно??
Сука, тварь…
Ненавижу!
Ваза с дизайнерской икебаной летит на пол. Толстые осколки, разлетаясь, впиваются в стены.
Чуть ли не ломая ногти трясущимися руками открыть замок сумки… Надо успокоиться, это совсем чуть-чуть…
Пакетик с невесомым белым порошком. Привычные отточенные движения…

Это даже не звонок. Так, звяканье.
Переворачивая стул кинуться туда, к белому моноблоку мобильного…
- Да!
- Привет, брат. Видел тебя в трансляции…
Устало опускается на кровать, слушая спокойный голос.
Стук в дверь. Георг просовывается в щель, привычно оглядывает разгром и интересуется:
- Мы думали посидеть выпить, за конец тура… но если ты не в настроении, то лучше ложись спать. А то и нам его испортишь…
Лучезарная улыбка:
- Нет, я сейчас приду. Не начинайте без меня!
Гитарист кивает и исчезает.
- Ты извини, но я занят. – Говорит парень в трубку и, не слушая ответ, обрывает разговор. Через пять минут, натянув футболку, он направляется к выходу из номера.
Телефон забыто подмигивает огоньком на кровати.

ТОМ.

Черт, он опять бросил трубку. Опять не захотел нормально поговорить. Конечно, у нас с братом не такие уж и хорошие отношения и я абсолютно не ждал, что он обрадуется моему звонку, но так открыто показывать пренебрежение…
Я со злостью стукнул кулаком по стене. Как же мне это надоело. Я попытался вспомнить с какого именно момента у нас пошел разлад в отношениях и не смог. Такое ощущение, что так было всегда. И действительно, сколько я себя помню, мы никогда не общались. Кроме одинаковой внешности ничего общего у нас не было. Но и этому мы были страшно недовольны. Мой брат близнец ненавидел это, да и я в принципе тоже. Начиная с восьмилетнего возраста у нас с ним начал сформировываться свой собственный стиль. Я сделал себе дреды, проколол губу, начал носить широкие одежды. Билл же наоборот начал отдавать предпочтение узким джинсам, хотя на самом деле тоже любил широкие. Но сделал он это назло мне. Он перекрасил волосы в черный цвет, начал красится. Теперь мало кто мог подумать, что мы братья, да еще и близнецы. Цели в жизни у нас тоже были разные, причем кардинально. Он мечтал о сцене и музыке, мои же мечты были более приземленные. Я мечтал учиться в Лондоне на журналиста. Почему в Лондоне? Да я просто бредил этим городом. А Билл всегда над этим потешался. Я тоже ничего радужного в перспективе быть певцом не видел. Но естественно мои мысли на этот счет мало кого интересовали. Надо сказать, что Биллу все-таки повезло. Его мечта осуществилась. На свет появилась группа «Tokio Hotel», популярность которой просто поражала. Для меня в этом был тоже весьма ощутимый плюс. Билл наконец-то уехал и очень редко появлялся дома из-за гастролей. Я был этому очень рад, поскольку наши с ним разборки к тому времени достигли своего апогея. Жить в одном доме уже просто не представлялось возможным. Мы так сильно друг друга раздражали, что это постоянно выливалось в стычки и скандалы. Любому человеку покажется диким, что братья близнецы так недолюбливают друг друга, но это действительно было так. Ненависть? Нет, это было что угодно, но только не ненависть. Каждый из нас был бы счастлив, быть единственным ребенком в семье. Когда я вырос, для меня было очень удивительно, что наши родители довольно равнодушно относились к неприязни детей. Такое ощущение, что для них это было нормой. Да и для меня сейчас это уже тоже стало нормой. Я привык к тому, что мой брат для меня чужой человек. Сегодняшний звонок ему это только подтвердил.
Практически одновременно с тем как пришел успех к группе, я уехал-таки в Англию и поступил в Оксфорд. Наши дорожки с Биллом окончательно разошлись. Чему мы оба были несказанно рады. Наше общение с ним полностью прекратилось. Мы не виделись с ним вот уже два года. Нет, не так. Я видел его, чуть ли не каждый день. По телевизору, в газетах и журналах, слышал его по радио. Я знал все о его жизни и не потому что я ею интересовался, а потому что фанатизм по нему достиг своего пика. Все говорили только о его группе. Тут уж волей неволей узнаешь. Итак, я знал о нем все, он же обо мне ничего. У Билла не возникало желания позвонить мне, да и у меня тоже. Что уж говорить, я и номера то его не знал. Но сегодня брат взбесил меня окончательно. Все началось с того, что мы с друзьями смотрели телевизор. Там транслировали какую-то супер известную премию. Как оказалось «Tokio Hotel» были номинированы в нескольких категориях. Я ни сколечко не удивился, что они взяли все награды. Даже в глубине души обрадовался за брата, но моя радость быстро улетучилась, когда я услышал то, что Билл сказал в интервью. Обычно по поводу семьи он никогда не распространялся, а сегодня вдруг решил ответить на все вопросы. Когда у него спросили, есть ли у него братья, он ответил, что единственный ребенок в семье. Этого я стерпеть не смог!! Какие же круги ада мне пришлось пройти, чтобы узнать его телефон и все ради того, что бы услышать фразу «Извини, мне некогда!». Ну держись Билл Каулитц, ты мне за это ответишь.

Одинокий красноватый луч пробивается через неплотно задвинутые шторы. В дверь кто-то равномерно стучит.
- Герр Каулитц, уже семь часов. Вы просили разбудить.
Уже семь?
Он дотягивается рукой до мобильного телефона на тумбочке.
Ровно семь.
Парой нехитрых манипуляций на экран выводится органайзер. Через три часа самолет. Надо вставать.
- Я слышу! Спасибо, – это в сторону двери.
Еще час… еще чуть-чуть…
___
Насыщенно-алый луч солнца проникает через неплотно задвинутые шторы. Неприятной мелодией звонит телефон.
- Герр Каулитц, уже восемь часов. Через час будет подана машина.
Бл*дь.
- Я помню! Спасибо, – это в трубку.
Еще полчаса… еще чуть-чуть…
___
Свет фонаря вкрадчиво заглядывает в щель между шторами.
- Билл!! Подъем!! Если мы не вылетим сегодня, собьется весь график!
Йост. Еще пять минут…
- Билл! Остальные уже встали!
Отъ**ись.
- Билл… - звучит уже вкрадчиво, – А ты помнишь о сумме штрафа?
Сука.
- Дейв…
Билл заговаривает так резко и спокойно, будто и не спал. Приподнимается на локтях и, не щурясь, смотрит снизу вверх.
- Да? – отзывается продюсер.
- А когда у нас отпуск?
Мужчина спокойно отвечает:
- В январе. Поднимайся. У тебя десять минут на сборы.
***
Больно же! Дура!..
Бьющуюся в истерике девочку оттаскивает охрана. Она, что есть сил, цепляется за руку солиста, царапает длинными ногтями с дешевой пародией на его маникюр.
Даже выматериться нельзя. Все снимают. У меня прекрасное воспитание… Бред! Кого я уговариваю?..
От ее пальцев остаются красные следы. Наверняка будут синяки.
На помощь приходит Густав. Оттесняет Билла в сторону, к надежному плечу Георга. Три фигурки звезд, окруженные охраной, кажутся ничтожными в людском море. До машин осталось всего несколько метров, но преодолеть их равноценно подвигу. Куда там древнегреческим героям! Один выход из отеля стоит четырех морских чудовищ и еще какого-то мутанта в придачу.
Это сумасшествие, настоящее сумасшествие… Люди так кричать не могут…
Спасительная дверца машины. Густав и Билл садятся в одну, зная, что Дэвид и Георг займут другую.
Крик пробивается даже через толстые стекла.
- Они залапают всю машину, – неожиданно зло говорит Билл.
Густав снисходительно улыбается:
- Им можно простить, ведь она куплена за их деньги.
Невероятно медленно и неповоротливо BMW отъезжает. Истерика за стеклом усиливается. Руки, лица, фотокамеры прилипают к окну машины.
Солист, задумчиво глядя на это, произносит:
- Надеюсь, оно бронированное…
Представить страшно, что будет, если его продавят…
***
Звонит. Опять тревожно звонит.
«Личный», а не «рабочий». Давно он не был столь популярен, сколь стал за такой короткий отрезок времени.
- Да.
Машины легко летят по трассе в сторону аэропорта, рассекая тьму фарами. В приоткрытое окно резко врывается ветер.
- Доброго времени суток, дорогой, – насмешливо слышится из трубки, – угадай, что я сейчас делаю?
Мама… Мама. Мама?!
- И что же? – в тон отвечает Билл, под удивленным взглядом барабанщика. В тишине машины явственно слышится голос из трубки.
- Читаю статью о твоем интервью. Что случилось, что ты вспомнил о семье?
- Мне посоветовал мой пиар-менеджер. Еще вопросы?
- Нет, родной. Но на месте Тома я бы тебя убила.
- Я рад, что ты не на месте Тома.
Мама уже откровенно смеется.
- Всего хорошего. Рада была услышать, что наглость ты еще не растерял.
- Тебе того же… – Закончить Билл не успел. Там его уже не слушали.
***
Убила бы на месте Тома?
Это и ожидалось. Крики, истерики, выяснения, упреки... но никак не спокойный голос: «Привет, брат. Видел тебя в трансляции…»
Все планы великолепно проходят этап разработки, и проваливаются на первой минуте исполнения. Все заготовленные слова разлетелись, как осенняя листва на ветру. Пришлось постыдно сбежать.
За что? Зачем?
Ха! Дуться на то, что он стягивал меня с письменного стола, где я репетировал, а он хотел заниматься, уже не актуально.
Место смутных детских обид уже давно заняла злость. Справедливая, выверенная и осознанная.
Он поймет!
Наверное.
Может быть.
Примерно так.
Закройте окно!
***
Они выходят из машины прямо на взлетном поле. Направляются к небольшому частному самолету. Улыбчивая стюардесса встречает возле трапа.
- Я дал тебе график мероприятий? – Йост улыбается девушке, но сразу поворачивается к Биллу.
- Да. Я посмотрю его в самолете.
- Хорошо. Тогда вот еще вопросы к первому интервью, мне только что их прислали. Обсуди с Бьорном линию поведения и ответы.
Солист кивает.
Я хорошо отрабатываю вложенные в меня деньги…

Я сидел на подоконнике в своей комнате нашего общежития. Очень сильно хотелось курить, просто до трясучки. Но если датчики дыма сработают, то меня тут же выселят из общежития. Тут с курением довольно строго, а на улицу не набегаешься. С такими жесткими правилами я вообще бросил, правда, с большим трудом, но мне это удалось. И вроде как желания взять сигарету больше не появлялось, до сегодняшнего дня. А все Билл!! Как же меня он разозлил! После звонка ему я готов был разбить все, что попадется под руку. Я уже даже взялся за крушение, но сосед по комнате меня остановили. Убираться то ему не хотелось. Так что свою злость…да кому я вру, свою обиду я вымещал на бумаге. Столько душещипательных песен получилось, что прямой дорогой на сцену вместо Билла. Все листочки с песнями я разорвал и выкинул в мусорное ведро. Там им самое место. И чувствам к Биллу тоже.
Мои мысли прервал звонок сотового телефона.
Честно говоря, я не хотел ни с кем разговаривать, но против воли руки потянулись к мобильному. Разум еще не успел подумать, а сердце уже отчаянно надеялось.
Номер скрыт. Неужели это…?
-Алло!- охрипшим от волнения голосом говорю я.
-Привет. Рада слышать твой голос.
Мама…мама. Мама!? С чего бы это она мне звонит?
-Привет.
-А почему такой удивленный тон? Можно подумать я никогда тебе не звоню. Мы разговариваем с тобой довольно таки часто.
Ну, если она считает один раз за два месяца часто, то не буду ее переубеждать.
-А ну да.
-Только попрошу без сарказма, я это не люблю, ты знаешь. А звоню я по делу.
С языка чуть не сорвалось «А я думал, что ты хотела услышать мой голос»
-И какому?
-Надеюсь, ты не забыл, что у Гордона день рождения на следующей неделе?
Фак! Только не это!
-Э нет, я помню.
-Полагаю, ты догадываешься, что должен приехать домой хотя бы за три дня до торжества?
-Почему так рано?
-Потому что так надо. И без возражений.
-А ты с Биллом уже говорила?- язык помимо воли спросил интересующую меня информацию.
-Говорила, но не об этом. Мы немного повздорили из-за его интервью.
-Нда? Ты отстаивала мою честь? Мама, я польщен.
-Конечно, я отстаивала, я же твоя мать.
Номинально.
-Спасибо мама, но это было лишним.
-Ничего он приедет, мы еще с ним поговорим.
-Я не очень хочу его видеть.
-Ничего не хочу слушать. Чтоб за три дня ты был дома. Все пока, до связи.
Я не успел ничего ответить, потому что на другом конце провода были слышны только гудки отбоя.
Черт, этот день рождения сейчас ой как не в тему. Я не хочу четыре дня созерцать его холеную рожу. Бьюсь об заклад, что он тоже.
А с другой стороны если вспомнить остальные дни рождения отчима, то мы с Биллом пересеклись всего один раз и то за праздничным столом в день торжества. Может и в этот раз все будет так же?
-Том! О чем задумался?- в комнату зашел мой друг Питер.
-Да вот мама звонила, придется ехать в Германию на день рождения отчима.
-А что тогда такой невеселый?
-А что мне веселится? Мой брат тоже будет там.
-У тебя есть брат?- удивление Питера было не передать словами.
-Есть.
-Ты за два года еще ни разу не говорил о нем.
-Забудь.
Я спрыгнул с подоконника и направился на выход. Мне было просто необходимо привести свои мысли в порядок.
-Том!! Постой!
Но я уже не слышал. Дверь с громким стуком закрылась.

- Улыбайся, Георг. Нас снимают.
В полумраке клуба сигаретный дым рисует странные узоры.
Задыхаюсь.
- Где? – гитарист вертит головой и в итоге, когда ослепляет вспышка, выражение его лица близко к идиотическому.
Билл смутно улыбается, наблюдая за охраной, которая демонстративно не замечает неожиданных папарацци:
- Я же предупреждал.
Густав ежится и поворачивается к Йосту:
- Нам так необходимо было сюда приходить? Я бы лучше поспал эти четыре часа.
Продюсер не глядя, отвечает:
- Мы должны здесь засветиться. Терпите.
Музыка давит. Резкие танцевальные ритмы пульсируют в крови. Билл часто облизывает пересыхающие губы, тяжело дышит.
Залпом, закрыв глаза…
Принесите еще!
- Тебе не много? – барабанщик отодвигает очередной бокал.
- Отъ*бись!
Густав обижено отворачивается.
Прямо как мамочка… Интересно чья? Наша, таким не занималась никогда. Возможно, поэтому мы и вышли такими неправильными? Мы… я до сих пор думаю, мы…

Принесите еще!
Нас нет…
- Еще долго?
Дэвид раздраженно поворачивается:
- Билл, веди себя спокойно! Еще долго!
- Мне плохо!
Он резко подается вперед, теряет равновесие и хватается за столик.
Георг подхватывает летящий стакан и констатирует:
- Звезда уже готова. Дэйв, пора сворачиваться.
Продюсер пристально смотрит на парня.
- Поехали!
Ты такой же предсказуемый, как все, про… тобой легко манипулировать…

Табличка «Не беспокоить». Плотно сдвинутые шторы на окнах. Смятая постель.
Это уже так привычно…
Белый невесомый порошок на стеклянной поверхности столика. Откупоренная бутылка шампанского.
Совершенный натюрморт. Где сейчас те фотографы?..
Я достаточно невменяем для того чтобы это сделать?

Да!
Вид мобильного телефона вызывает смех. Билл скорчивается на полу, беззвучно смеясь до слез на глазах. Безупречному макияжу, впрочем, уже ничего не грозит. Еще десять минут назад он расплылся от глухих рыданий.
Видимо производители мобильных телефонов предусмотрели подобное состояние своих клиентов, меню «Входящие звонки» находится достаточно легко.
Пять ударов сердца.
Две секунды.
Колебаний.
Вызов.
- Алло. – Голос на той стороне.
Чужой.
Молчание.
- Алло! Говорите!
Кнопку отключения он нажал без сомнений.

- Мы выйдем через черный выход. Держаться вместе, неожиданных движений не делать. Организовано погружаемся в машины и едем.
Саки закончил привычный короткий инструктаж.
Длинные коридоры подсобных помещений. Густав хватает за локоть:
- Билл, ты опять…
- Ты о чем?
Барабанщик обгоняет, пытаясь заглянуть в глаза.
- Ты знаешь. Ты опять нюхал эту дрянь…
- Тише! – змеиное шипение. – Хочешь, чтобы меня штрафанули?
- Может это и к лучшему! Ты же себя…
- Замолчи, сделай милость, Густ. Пожалуйста!
Солист резко вырывается и догоняет идущих впереди охранников.
Прямо как мамочка… Интересно чья? Наша, таким не занималась никогда.
Наша…
Где мы теперь?

- Что значит, не могут подать машину к самолету?! Вы считаете что «Tokio Hotel» может запросто выйти через здание аэропорта?!
Йост в ярости. Его собеседник пытается что-то сказать, но это не так уж и просто.
- Вы в своем уме?!
Билл отворачивается и надевает солнцезащитные очки. Георг меланхолично курит оперевшись о поручень трапа, и созерцая заметно нервничающую белокурую стюардессу.
- Я бы уже вышел через терминал, чем слушал эти вопли. – Ворчит Густав, ежась на ветру.
Я хочу в отель. Я хочу спать.
- Сколько можно выяснять! Мы бы уже ехали! – Барабанщик отбирает сигарету у товарища и тоже затягивается. – Тут чертовски холодно!
Я хочу секса и сигарет.
- Мы торчим тут, как болваны! Давайте скажем Дейву, чтобы прекращал истерику!
Я хочу тишины.

- Дэвид! – На хриплый голос высокого худого парня оборачиваются даже работники аэропорта. – Ты не слышишь? Прекращай истерику и пошли. Мы замерзли!

Охрана пытается оттеснить людей, но их становится все больше и больше. Они окружают со всех сторон. Берут в осаду.
«Tokio Hotel»… «Tokio Hotel». «Tokio Hotel»!!!
Ату их. Ату!
«Главное не останавливаться, целеустремленно продвигаться к выходу из терминала» - Саки профессионал. Только не объяснил, как это сделать…
Лица…лица… пожалуйста, потише…не надо так кричать…

Люди все таки рванули вперед, прорывая цепь охраны. Густав и Георг в соответствии с правилами безопасности шагнули ближе друг к другу, над ними сомкнулись охранники.
А Саки взволнованно искал глазами Билла.
И не находил.
У профессионала дрожали руки.

Я сидел в зале ожидания, после регистрации. В аэропорт меня поехал провожать мой друг Питер. Его присутствие меня немного успокаивало, потому что я был на нервах. Да, я нервничал и очень сильно. Это состояние походило на то, какое у меня было, когда я сдавал вступительные экзамены, а потом перед объявлениями результатов. Ну чего уж греха таить, еще тогда, когда я ЕМУ позвонил. Я не хотел лететь домой, не хотел его видеть, слышать. Два года это слишком большой срок. Если уж он сказал такие слова в своем интервью, значит, его отношение ко мне еще больше испортилось.
Я усмехнулся.
Куда уж больше то?
Я нервно дергал коленями и постоянно поправлял кепку, не забывая при этом наматывать дред на палец. Питер удивленно на меня посматривал.
-Том, что с тобой?
-Все в порядке.
-Я знаю тебя не первый год. Скажи правду.
Вот прицепился.
-Я просто не хочу ехать домой, вот и все.
-Почему ты никогда не рассказывал о своем брате?
Почему он задает мне такие вопросы?
-Мы с ним не общаемся. И не спрашивай почему. Так получилось.
-Том…
-Питер мне нужно пройти паспортный контроль.
Он понял, что я не хочу говорить на эту тему. Он очень понятливый.

***

Когда я протянул свой паспорт проверяющей, она очень долго его рассматривала. Смотрела на меня, на паспорт, потом снова. Вдруг она подозвала еще одну сотрудницу аэропорта и начала что-то шептать ей на ухо, показывая на меня и на паспорт. У той округлились глаза. Под их пристальным взглядом я начал заметно волноваться. Что такое они там могли обнаружить? Но, слава Богу, все обошлось. Не прошло и пяти минут, как мне вернули мой документ вместе с посадочным талоном. Я прошел во второй зал ожидания, чувствуя на себе озадаченный взгляды. Что, черт возьми, происходит?

***

В целом полет прошел без происшествий. Единственное, что омрачало мое путешествие, так это очень-таки странное чувство. Как будто Билл…нет, это не может быть правдой…
Я всегда боялся высоты и по возможности старался использовать любой вид транспорта, кроме самолета. Но так как живу я все-таки на острове, то добраться до большой земли можно только по воздуху. Чтобы отвлечься от страха, я слушал музыку. Музыку Tokio Hotel. Мелодичный голос брата успокаивал, и я погрузился в сон.

***

Когда шасси коснулось земли, я испытал большое облегчение. Мы живы. Мы? Почему я подумал мы? Так странно. Обычно я так думаю, когда рядом Билл. Но ведь его рядом нет…
Я решил подождать, пока все выйдут и без спешки одеться. Ну и как обычно я шел самым последним. Идя по терминалу, я слышал ужасные крики людей. Разве люди могут так кричать? Что там происходит? Толпа обступила небольшую кучку людей, истошно выкрикивая какую-то фразу. Но из-за дикого шума разобрать ее было просто невозможно.
Наверное, какие-нибудь звезды приехали. Повернув за угол, я резко сталкиваюсь с каким-то парнем. От удара из его рук вылетает мобильный телефон и со стуком падает на пол.
-Кретин!! Смотри куда идешь!- парень начинает растирать переносицу и снимает очки.- Ты, б*ядь, слепой, что ли совсем? Очки не пробовал носить?
Я уже было хотел ответить этому хаму, как все слова застряли в горле.
-ТЫ?
Вот кого не ожидал увидеть так это его. И надо же было встретиться в аэропорту. Да еще и столкнуться. И еще это обращение «ТЫ?». Интересно, что он ожидает услышать в ответ? Нет, он все же вывел меня из себя.
Но я молчу. И тупо смотрю на свою копию.
- Что ты здесь делаешь?- Билл очень удивлен.
- Лечу домой. У Гордона день рождения. Тебе мама не напомнила?
- Мне не надо напоминать, у меня есть органайзер и личный помощник. И мне не обязательно это знать, в этом году у меня плотный график.
-А ты я смотрю уже в конец зазвездился. Секс, наркотики, рок-н-ролл? Следующий твой шаг стать наркоманом?
Я не знаю, зачем это сказал. Просто вырвалось. Ведь это уже стереотип, что все рок-звезды сплошь наркоманы.
Я ожидал, какой угодно реакции, но не такой, какая последовала.
Билл просто развернулся и ушел, ничего не сказав.
Неужели я попал в яблочко?

Сошлись планеты, легли карты, сложились обстоятельства.
Сколько процентов из ста приходилось на такой поворот событий?
Рок, фатум, судьба, кисмет.
Я красивый?
Секс, наркотики, рок-н-ролл.
С чего он взял?
Никаких улик. Он не мог знать. Не мог. Не мог. Не мог. Не мог.
И знает.
Откуда?

От звонка мобильного он уже вздрагивает.
«Рабочий».
Билл резко выдыхает.
- Да?
- Ты где, мать твою?! Куда ты делся?! Все в порядке?!..
- Меньше вопросов, - фыркает солист в трубку. – Разгонять пора службу безопасности. Мне удалось выскользнуть, я в туалете на нулевом этаже.
- Я сейчас пришлю ребят! Черт возьми, ты заставил нас переволноваться! Не клади трубку!
Слышно как Йост командует охранниками, что-то громко и взволнованно спрашивает Густав.
- Они уже идут, говори со мной, пока их не дождешься.
- О чем? О здоровье бабушки Мюриель?
- Твою бабушку зовут Мюриель? – Дейв удивляется.
- Не помню.
На той стороне слышен смех.
Этот кретин включил громкоговоритель?
Он включает воду и задумчиво брызгает на зеркало. Капельки воды красиво смотрятся на блестящих черных ногтях.
Резко открывается дверь.
Наконец-то.

Опять машина, Густав, открытое окно. Только за окном не небоскребы Нью-Йорка, а кирпичные задания Берлина, времен ГДР.
- Какой сегодня день?
- Что? – барабанщик вынимает из уха наушник.
- Какой сегодня день?
- Пятница.
Солист благодарит слабой улыбкой.
Рано или поздно все замыкается в кольцо.
- Да!
Густав недоуменно оборачивается к товарищу:
- Билл, с тобой все в порядке?
Он вздрагивает и смотрит на барабанщика.
- Ты что-то спросил?
- Каулитц, ты конченый наркоман!!

- Виски будешь?
- Мартини.
Деревянные панели на стенах создают уют. Дерево это материал, что дает чувство защищенности.
Этот номер лучше моего.
Звенят бокалы. Билл рассматривает продюсера сквозь тонкое стекло в когтистых пальцах. Дейв не выдерживает пристального взгляда:
- Зачем пришел?
- Мне нужен выходной.
- Это невозможно! – безапелляционно и не задумываясь, отвечает Йост.
Солист раздраженно встряхивает волосами.
- У моего отчима день рождения.
- Ты не собирался на него ехать.
- Я передумал.
- Поздно.
- Я тебя ненавижу.
- Ты всех ненавидишь. Всю любовь, отпущенную тебе Богом, ты тратишь на себя. Это бесполезный разговор, Билл.
Сука. Ненавижу.

Lie awake in bed at night
And think about your life
Do you want to be different?
Try to let go of the truth
The battles of your youth
Cause this is just a game.

Табличка «Не беспокоить». Плотно сдвинутые шторы на окнах. Смятая постель.
Интересно, поздно ли что-то менять?
Иногда кажется, что жизнь проходит мимо. Вот она, казалось бы, рядом, достаточно протянуть руку… и наткнуться на стекло.
Бронированное, как у того BMW.
Машины? Нет! Обязательного пункта райдера.
Сам с собой разговаривает телевизор. «…Неожиданное появление группы «Tokio Hotel» в зале ожидания аэропорта спровоцировало давку среди людей. Есть пострадавшие. Пресс-центр группы от комментариев отказывается…»
Билл замер перед плазменной панелью, напряженно вглядываясь в экран.
А вдруг?

It's time to forget about the past
To wash away what happened last
Hide behind an empty face
that has too much to say
Cause this is just a game.

Я красивый?
Очень.
Я сексуальный?
Очень.
Я лучше всех?
Бесспорно.
Что мне с того, что меня хочет половина планеты, если я просыпаюсь один?

Everyone's lookin' at me
I'm running around in circles..
Acquired desperation's building higher
I've got to remember this is just a game.

Рано или поздно все замыкается в кольцо. Круг – самая совершенная фигура. Мне не выбраться из этой арены…
Упасть на пол, кричать от страха и осознания собственной слабости.
Наркоман?
Да!
Самый совершенный наркотик – слава.
Я навеки зависим от него.
Он входит в мои легкие с воздухом, с каждым взглядом, что касается моей кожи. Он течет в моей крови…
Я безнадежно болен собой.

It's a beautiful lie
It's a perfect denial
Such a beautiful lie to believe in
So beautiful, beautiful
That makes me.

Поиграем?

И зачем я только приехал? Встретить Билла в аэропорту плохая примета. К черту все поеду обратно в Англию первым же самолетом. Он считает меня ничтожеством, иначе как еще можно объяснить его тон? А видеть постоянно его рожу в течение четырех дней…я не настолько герой. Мама, конечно, меня убьет, но мне уже все равно.
Купив обратный билет и сдав свой не использованный Берлин - Магдебург, я сел в зале ожидания. Мне повезло, самолет будет через четыре часа.
Интересно Билл правду сказал, что не пойдет на день рождения? Если честно, то я очень сомневаюсь в том, что он пойдет наперекор матери. Каким бы он не был звезданутым, но ее он иногда побаивается, впрочем, как и я. Даже хорошо, что мы с ним встретились в аэропорту. Все встало на свои места.
А он изменился… Очень изменился…Я конечно видел его недавние фотографии, но в реале он выглядит намного лучше. И что я себе думаю?
Неужели при встрече я в первую очередь опешил от его красоты, а не от неожиданности? Нет, мне не нравится ход моих мыслей.
Господи да я до сих пор пребываю в шоке от нашей неожиданной встречи!! Интересно, а он заметил, что я тоже очень изменился? Судя по тому, как он себя вел, то вряд ли. А жаль... И о чем я только думаю?

***

Не успел самолет приземлиться в Хитроу, как мой сотовый просто начал разрываться от звонков.
Номер не определен.
Может быть, мама попросила Билла встретить меня в Магдебурге? И он звонит, чтобы…
-Алло!
-ТОМ!!! Том миленький это ты?
Мама…Мама. Мама?! Я миленький??! Это что-то из области фантастики. И почему я все время думаю, что раз номер не определен, то это Билл?
-Да это я.
-Родной мой!! Как я рада, что ты жив! Где ты? С тобой все в порядке?
Я уже просто перестаю понимать происходящее. Может быть, эта женщина ошиблась номером?
-Конечно, со мной все нормально. А что случилось?
-Где ты сейчас?
-Я только что прилетел в Лондон.
На том конце провода повисло долгое молчание.
-Алло, мам ты меня слышишь?
-Что ты делаешь в Лондоне? Ты уже сто лет как должен быть в Берлине.
-Мам, дело в том, что я встретил в аэропорту Берлина Билла. Мы поругались. Я был так зол на него, что понял, мы только испортим Гордону день рождения своим присутствием и руганью, без которой просто не обойтись. Я тут же взял обратный билет и прилетел в Лондон. Извини.
-Будь сейчас другая ситуация Том Каулитц я бы тебя просто убила, но в свете прошедших событий я счастлива, что ты уехал.
-Мама, я ничего не понимаю. Что произошло?
-Самолет, на котором ты должен был лететь, Берлин - Магдебург потерпел крушение.-Я отчетливо услышал рыдания.
В горле сразу же пересохло, коленки подогнулись. Я же в шутку подумал, что встретить в аэропорту Билла плохая примета. Оказалось, нет. Получается я чудом остался в живых? Благодаря Биллу?
-Мама! Прошу тебя не плачь! Все нормально, я же жив! Со мной все в порядке.
-Да Томми, теперь уж я могу успокоиться.
-Билл уже приехал?
-Еще нет. И его телефон как назло недоступен.
-Знаешь, я что-то не очень уверен, что он придет.
И действительно. Он же сказал, что очень занят. Слава Богу, эта мысль мне раньше не пришла, а то бы я точно улетел в Магдебург и разбился.
-Почему?
-Как он мне сказал, у него очень плотный график.
-Я ему покажу плотный график! Пусть только попробует, не явится! В последнее время он слишком много о себе думает. Мне это не нравится. Кстати, как вы умудрились поругаться?
-Ну как ты сама сказала, он слишком много о себе думает. Звездная болезнь и ее худшее проявление на лицо.
-Том вы не виделись больше двух лет…
-Я знаю.
-Иногда мне кажется, что это моя вина.
А это и так твоя вина.
-Мам…
-Все началось с развода, потом замужество с Гордоном..
-Все началось еще задолго до развода.
-Может быть и так. Но я должна была это предотвратить, как-то изменить, а я…
-Давай сейчас не будем об этом хорошо? Мне нужно получать багаж, потом созвонимся. Пока.
Я не стал дожидаться ответного прощания. Мне было тяжело. Я хотел напиться до беспамятства. Впервые в жизни наш разговор с матерью походил на откровенный, а не на официальный. Разговор сына и матери, а не чужих людей.
Впервые в жизни мама затронула тему наших отношений с Биллом. Мне всегда казалось, что ее это абсолютно не волнует, а вот сейчас. Оказалось, что она абсолютно искренне переживает по этому поводу. Но почему только сейчас? Прошло столько лет…Это уже вошло в норму и я никогда не переживал по этому поводу, а вот теперь. Что-то в моей душе перевернулось в тот момент, когда я его увидел, услышал его голос. Масла в огонь подлил и этот разговор с мамой. Я отчетливо понял, что мне его очень не хватает. Я всегда гнал от себя эти мысли. Но врать себе бесполезно. Врать себе это слабость. А я всегда старался избавиться от слабостей. Ведь я один.

Если долго лежать с закрытыми глазами, между сном и явью, странные вещи начинают приходить в голову…
Мечты, обрывки разговоров, картинки из прошлого, все смешивается в цветной калейдоскоп. Телевизор все так же что-то успокоительно бормочет…
Что?
«…Последние новости: катастрофой начался сегодняшний день. Потерпел крушение самолет Берлин – Магдебург. Идут спасательные работы, но специалисты заявляют, что шанс найти выживших стремится к минимуму…»
Он скатился с разобранной постели и схватился за пульт, делая громче. Застыл, напряженно выпрямившись.
Это невозможно, нереально, не с нами… НЕ со МНОЙ…
Наверное, надо.…Это было бы правильно...
Стук в дверь и заглядывает Адам.
- Герр Каулитц? Пора собираться, через час выезд на саундчек.
- Где Дэйв?
- В офисе, он приедет к самому концерту, – профессионально-всезнающе отвечает помощник.
- Хорошо. Через полчаса пусть приходит визажист.
В душ.

Страшно.
Зал еще пуст и холоден. Вечером он наполнится толпой, фейерверком эмоций, которыми так щедро будут делиться друг с другом разделенные софитами люди. На сцене и под ней.
Сейчас темно.
Муравьями снуют техники и рабочие, настраивают звук, свет, спецэффекты, которые взорвут вечер. Георг настраивает гитару, склонив голову набок. Билл внимательно прислушивается, изредка напевая пару куплетов в микрофон.
Обычная работа.
Необычное время…
Я должен.
Руки дрожат…
Чего уставился?!

- Густ, кинь мне телефон.
Барабанщик перекинул белую трубку через гримерку и опять углубился в журнал с последним интервью. Георг хихикнул:
- Все-таки у тебя кто-то есть. Густи, я беру свои слова назад, наша звезда не так проста!
Билл поморщился и огрызнулся:
- У меня есть брат, который, по-моему, утром разбился.
- Как? – оба участника удивленно воззрились на солиста.
- На самолете, - отозвался тот.
Густав поднял очки на лоб:
- Ты звонил домой? Это точно?
- Сейчас собираюсь звонить. А вы бл* вы*бываетесь.
- Извини. – Георг нахмурился.
- Кстати. – Солист повернулся к открытой двери, - Адам, Дэвид уже приехал?
- Пять минут, как, – незамедлительно пришел ответ.
Отлично.

Привычно щелкает зажигалка, тонкий дымок слетает с губ.
- Дэйв!
- Если ты опять будешь просить выходной, то могу сразу тебе ответить…
- Нет! Я просто хотел сказать, что у меня есть новый материал для песни. Я говорил об этом с Бьорном, он считает, что выход нового сингла сейчас будет очень уместен.
Продюсер несколько секунд рассматривает парня и коротко спрашивает, делая затяжку из сигареты и опираясь на поручень балкона.
- С каких это пор, ты обсуждаешь что-то с пиар-отделом, за моей спиной? И не ставя в известность парней?
Билл коротко и хрипло вздыхает:
- Всегда знал, что Георг стучит на всех. Сейчас ты это подтвердил.
Йост заинтересовано щурится:
- Почему именно Георг.
Солист пробегает язычком по пересохшим губам, подходит к краю, заглядывая вниз:
- Потому что Густаву есть что рассказать. А знающие люди всегда молчат. Трещат только погремушки.
Докуривают в молчании.
- Cколько раз тебе говорить, чтоб не смел курить. – Кидает Йост, заходя в помещение. – А вообще-то наверху тоже решили, что пора встряхнуть народ.
Еще бы. Папочка Кёниг меня любит. А я очень просил…

- Черт! После этих концертов мне хочется умереть.
Гитарист бессильно лежит поперек неудобного кожаного дивана.
- Сколько их было на этот раз? А, Билл?
- Тридцать пять тысяч. – Он вертит в руках мобильный.
- Ты звонил домой? – голос Густава слышится со стороны туалета.
- Времени не было. Сейчас позвоню.
Барабанщик появляется на пороге комнаты:
- Билл, а вдруг твой брат действительно умер?
Билл поднимает на товарища широко раскрытые глаза…
А вдруг?..
…и спокойно произносит вслух:
- Это было бы очень нежелательно, думаешь, Йост отпустит меня на похороны?
Оживший Георг включается в разговор:
- Думаю, Бьорн будет в восторге. Да и весь пиар-отдел.
Густав пинает его ногой:
- Заткнись, может у него горе. Остроумный очень?
Барабанщик и басист выжидательно смотрят на товарища.
Не дождетесь…

Наверное, закрываться в туалете не стоило, но делать это под перекрестными взглядами десятка человек невыносимо…
Гудок, гудок, гудок…
- Да!- До боли знакомый голос в трубке.
Спокойный и суховатый.
Как всегда.
- Я утром смотрел новости...
- Все в порядке. Жив.
- Спасибо за информацию, мама. Кстати, домой я не приеду…
И не собирался ни при каком раскладе…

Питер лежал на своей кровати и смотрел клипы по музыкальному каналу. Как только я зашел в комнату, он тут же вскочил и с удивлением на меня посмотрел.
-Том? Что ты здесь делаешь? Ты же улетел в Берлин!
-Поездка отменилась.
-А что случилось?
-Я благополучно добрался до Берлина и в аэропорту встретил своего брата. Представляешь?
-Ничего себе встреча!
-Вот и я тоже удивился.
-И что же было дальше?
-Мы как обычно поругались, и я передумал ехать домой. Потому что это привело бы к очередным скандалам, а день рождения отчима портить не хотелось.
-Ну, вы даете!
-Это еще не все. Ты слышал о крушении самолета Берлин-Магдебург?
-Нет. Ты же знаешь, я не смотрю новости.
-Это был мой рейс. Я должен был на нем лететь.
Питер округлил и без того большие глаза.
-Ты шутишь!
-Какие уж тут шутки! Если бы не встреча с братом, меня бы уже не было.
Питер подошел ко мне и крепко обнял.
Почему не он мой брат?
-Знаешь, что меня бесит больше всего?
-Что?
-Билл мне так и не позвонил. Я более чем уверен, что он знает о катастрофе.
-Билл это твой брат?
-Да.
В этот самый момент по телевизору начали показывать интервью с Биллом, в котором он рассказывал о серии благотворительных концертов.
Я ухмыльнулся. Благотвоитель хренов.
-О! Как говорится, вспомнишь г*вно вот и оно!
Питер переводил изумленный взгляд с меня на телевизор и обратно.
-Подожди Том, ты хочешь сказать, что Билл Каулитц твой брат?
-Мой дорогой друг, он не просто мой брат, он мой близнец.
-Что? У тебя есть близнец?
-Да и ты сейчас можешь созерцать его божественную тушку с экрана телевизора.
-Ничего себе! А я раньше думал, что вы просто однофамильцы. Мне казалось, что фамилия Каулитц очень распространенная в Германии.
-Как видишь мы не однофамильцы.
Ну надо же! Мой лучший друг брат близнец знаменитого Билла Каулитца!
Честно говоря, я уже сто раз пожалел, что рассказал ему о брате. Лишний раз вспоминать о нем крайне не желательно.
Я спокойно жил все эти два года не общаясь с ним. И меня все устраивало, а теперь эта незапланированная встреча изменила все. Все мои мысли, так или иначе, возвращаются к Биллу.
Мне просто необходимо отвлечься, но как?
-Почему ты никогда о нем не рассказывал?
-Я же говорил тебе, что мы не общаемся.
-Почему?
-Не знаю, так всегда было. Сколько я себя помню, мы никогда не общались.
-Но Том, это же не правильно, так не должно быть.
-И, тем не менее, это так. Мы же вместе с тобой смотрели премию. Он сказал, что у него нет брата. И с одной стороны я не могу его в этом винить. Я его близнец лишь номинально.
-Том, но вы же…
-Питер давай закроем эту тему хорошо?
-Ладно. Когда захочешь, расскажешь.
-Спасибо за понимание.
- Том, я совсем забыл тебе сказать.
-Что?
-Мы с тобой и еще с парой ребят едем в Лондон на практику, как самые лучшие студенты курса.
Да, эта практика сейчас очень кстати.
-В чем заключается практика?
-Мы будем работать в редакции молодежного журнала «Bravo». Слышал о таком?
-Конечно, слышал. Основателем этого журнала была Германия.
-Правда? Я не знал.
-А когда мы едем?
-Через неделю.
Это действительно мой шанс не только показать себя как хорошего журналиста, но и шанс забыть Билла и его поступки.