Pov Tom

- У нее все лицо было синее. То есть, конечно, ее загримировали, но все равно видно было. Сара, которая с ней в одном классе училась, ну, помнишь, кудрявая такая, сказала, что она повесилась. Представляешь?
Макс в очередной раз запускает руку в пакет с чипсами, и рассказ ненадолго прерывается задорным хрустом. Мы снова сидим у него; все что угодно, лишь бы попозже придти домой. Даже Билл не выказывает особого неудовольствия, удобно устроившись на подлокотнике дивана, и задумчиво изучает ковер, изредка пиная его носком кроссовка. Вообще то, мы собирались делать проект по биологии, но все опять сводится к обсуждению смерти Сесси.
- Да что она знает? – Аксель резво перехватывает инициативу. – Моя бабушка говорит, что ее мать задушила. К тому же ты сам видел, что вчера было.
- А что было? – вяло интересуюсь, поправляя бандану: в комнате очень жарко, и голова чешется просто нестерпимо. Меньше всего мне бы хотелось это знать, но надо же как-то поддержать разговор.
- Ты что, не знаешь? – отрицательно качаю головой. – Ну, ты даешь! Ты где был вообще?
- Болел.
- Тихо, дай я расскажу, - Макс наконец-то дожевал свои чипсы. – На похороны приезжал ее отец. Так вот, они с фрау Штайне так сцепились! Он все орал, что это она виновата, потому что не уследила. А она сначала молчала, даже не плакала, а потом, видимо, не вытерпела, вцепилась в него, и кричит: «Это все твоя шлюха! Если бы ты не ушел, ничего бы этого не было!» Ну, и так далее. Ей даже скорую вызывали!
Чувствую себя как-то гадко. Конечно, я никогда не испытывал особой любви к матери Сесилии, да и был, по большей части, согласен с ее отцом. Но вдруг мне стало ее жалко: просто я вспомнил маму, какое у нее было лицо, когда она рассказывала мне про брата.
Билл, почувствовав мое настроение, сполз на сиденье и взял меня за руку. Он очень изменился в последнее время, как будто повзрослел, исчезли эти его идиотские приступы ревности, он просто был рядом, тихий, незаметный, но я знал, что стоит мне позвать, он тут же окажется рядом. На секунду я представил, что было бы, если бы он умер, как Сесси, по-настоящему, и у меня челюсть свело от страха.
- Том, а ты что думаешь? Ты же, вроде, с ней встречался, - черт, ну почему они не могут оставить меня в покое?
Я бы очень хотел рассказать им, что произошло на самом деле.
Как меня несколько раз вызывали в полицию, где спрашивали одно и то же: как мы познакомились с Сесси, какие у нас были отношения, из-за чего мы расстались, почему она могла покончить с собой. Повеситься…
Как к нам домой приезжала ее фрау Штайне, вся заплаканная, и кричала, что я убил ее дочь, а я ничего не мог на это возразить.
Как мама ходила за мной по пятам, каждые пять минут спрашивая, как я себя чувствую, пока я не закатил истерику, за которую мне до сих пор стыдно: она принесла мне ужин в комнату, и на меня что-то накатило, я швырнул поднос на пол и начал орать, что она всегда ненавидела Сесилию, что она должна радоваться ее смерти, а мама стояла посреди комнаты, напрасно уговаривая меня успокоиться, пока я просто не вытолкал ее за дверь.
Как Билл укачивал меня на руках, словно маленького ребенка, а я все плакал, только сейчас осознав, что случилось, и умолял его не бросать меня, а он молчал и тихонько целовал меня в губы.
Как Гордон в течение часа отчитывал меня, когда вернулся с работы, из-за того, что я довел мать до слез, через предложение повторяя, что мужчины так себя не ведут, а я в это время отдирал обои, лежа на кровати и отвернувшись к стене.
Как я хотел пойти на похороны, даже собрался, но в последний момент представил реакцию фрау Штайне и передумал.
Но разве им есть до этого дело?
- Я, наверное, лучше домой пойду, - хватаю сумку и почти бегом направляюсь к двери, стараясь не обращать внимания на удивленные взгляды друзей. Билл догоняет меня уже на улице, и я хватаю его в охапку, еще больше взъерошивав его и так лохматые волосы. Чувствую себя дураком: как я мог подумать, что он меня бросит?

Pov Avt.

Симона прильнула к окну, не в силах оторвать взгляд от своих сыновей. Том, напрочь игнорируя все правила, шел прямо по центру дороги, благо машин в это время почти не было. Рядом крутился Билл, который периодически подскакивал к брату, дергал его за дредину, или за футболку, что оказывалось ближе, и, довольный, пускался наутек. Том бросался за ним, но догнать Билла ему никак не удавалось, и он возвращался обратно, довольно посмеиваясь в ожидании следующей атаки.
В кухне запахло горелым, и Симона кинулась к плите, неловко хватая сковородку и обжигая ладонь. Хлопнула входная дверь, и через пару секунд в кухню просунулась улыбающаяся физиономия Тома.
- Привет, мам! – он подозрительно покосился на валяющееся на полу мясо. – Тебе помочь?
- Не надо маленький, я уже почти закончила, - Симона буквально силой выпроводила сына из кухни, потому что уже знала, что второй скоро появится рядом с ним. В последнее время она видела практически постоянно, чаще всего просто как неясную тень, но иногда он казался совсем реальным, живым, и Симоне стоило огромных усилий делать вид, что она не замечает его присутствия. Однажды, когда Том еще спал, он целый час сидел рядом с ней, внимательно разглядывая и периодически проводя рукой перед глазами, чтобы убедиться, что она его видит, а Симона боялась шевельнуться и только тихонько всхлипывала от ужаса.
Она никак не могла выкинуть из головы разговор с матерью Сесилии. Конечно, у той была просто-напросто истерика, но Симоне в голову запала одна фраза: «Она говорила с Томом!» Фрау Штайне была уверена, что ее дочь просто не могла покончить с собой, что в комнате был кто-то еще. Симона старалась гнать от себя эти мысли, но с каждым днем это получалось все хуже, несмотря на горы успокоительных, которые она принимала в тайне от мужа.
Решение пришло само собой. Вернее, его принес Гордон, сам того не подозревая, в виде газеты о паранормальных явлениях, которую он, просто из жалости, купил у какого-то парнишки на улице. Уже на следующий день Симона ехала в Гамбург, на встречу с известной ясновидящей Индрой Деви. Она опоздала, но, к счастью, ей удалось узнать адрес, конечно, не без помощи пятисот долларов, исчезнувших в кармане у администратора.
Ясновидящая жила в современной новостройке, пусть и в довольно малонаселенном районе, но все-таки не в землянке, как сообщалось в газете. Лифт не работал, и Симоне пришлось пешком подниматься на четвертый этаж; с каждой ступенькой ей все больше хотелось повернуть назад, но она продолжала уговаривать себя, что поступает правильно. Дверь открыла привлекательная женщина лет тридцати, полненькая, светловолосая, с короткой модной стрижкой.
- Я могу Вам помочь? – она небрежным жестом поправила очки, съехавшие на самый кончик носа, и Симона с удивлением заметила, что глаза у нее самые обыкновенные, светло-серые, и нет никакого пронизывающего до костей взгляда, который, как она думала, обязательно должен прилагаться к экстрасенсорным способностям.
- Фрау Деви?
- Простите, но дома я не принимаю, - женщина попыталась захлопнуть дверь, но Симона, ловко просунув в щель сумку, не дала ей этого сделать.
- Пожалуйста, мне очень нужна Ваша помощь, - она уже готова была расплакаться.
- Как Вы узнали адрес?
- У администратора, - ясновидящая удовлетворенно хмыкнула.
- И сколько он с Вас содрал?
- Что?
- Денег.
- О…Пятьсот. Но это не такая большая сумма, я готова заплатить, сколько угодно…
- Ладно, заходите. Надо же как-то поблагодарить Вас за то, что дали мне повод уволить этого болвана.
Квартирка оказалась небольшой, но уютной: дорогая мебель, видно, что совсем новая, светлый ковер на полу, абстрактные картины на стенах.
- Я представляла все по-другому, - она смущенно улыбнулась.
- Да? Котел посреди комнаты и трупики летучих мышей под потолком? – ясновидящая звонко рассмеялась и протянула Симону руку.- Хильда.
- А как же…
- Индра Деви? О, это всего-навсего псевдоним. Для солидности. Хотите кофе?
- Нет, спасибо, - но из кухни уже доносилось гудение кофеварки, и через пять минут Хильда вернулась с двумя чашечками кофе.
- Итак, о чем Вы хотели поговорить?
- Я читала, что Вы умеете изгонять духов…
- Так Вы хотите изгнать духа? – ясновидящая заинтересованно взглянула на собеседницу.
- Нет…Я не знаю…
- Симона…- Хильда отставила чашечку в сторону. – Вы хотели со мной поговорить. Так давайте не будем тратить наше время на охи-вздохи. Его у нас и так немного, верно?
И Симона начала говорить, сбивчиво, иногда замолкая и хватаясь за сумку в поисках сигарет, которые в спешке оставила дома. Хильда ее не перебивала, но с каждым словом ее круглое улыбчивое лицо становилось все серьезнее, и, когда Симона, наконец, закончила, она ушла на кухню и вернулась с бутылкой коньяка.
- Так Вы хотите знать, мог ли этот ваш призрак убить человека? – она плеснула коньяк Симоне в кофе и поднесла бутылку к губам.
- Значит, Вы мне верите?
- А Вы сомневаетесь? Зачем же тогда Вы здесь сидите?
- Извините. Просто мне показалось…
- Симона, я не знаю, он ли убил эту несчастную девочку. Я никогда не сталкивалась с подобными вещами. Конечно, я имела дело с призраками, но чтобы настолько сильными… Одно могу Вам сказать: если это все-таки Билла, то он не остановится… И, что самое страшное, он становится все сильнее…

Pov Tom

- Том, я думаю, что это не лучшая идея, - Билл нарезает круги по комнате, иногда останавливаясь около стола и утыкаясь носом в уже поникшие розы, так что лакированная поверхность сплошь усыпана белыми лепестками. Но новые цветы взять неоткуда, поэтому я только в очередной раз шикаю на Билла, отгоняя его от стола. Он бросает на меня укоризненный взгляд, собирает опавшие лепестки и садится на кровать.
- Я должен. Все-таки она была моей девушкой.
Может быть, после этого моя совесть, наконец, успокоиться. Просто мне нужно попрощаться. Поэтому я решил все-таки сходить на кладбище, только не днем, не хотелось очередных скандалов. Билл заявил, что шляться ночью по кладбищам не собирается, но когда понял, что я настроен серьезно, все-таки согласился составить мне компанию. Мне даже удалось уговорить его забраться в соседний садик и нарвать цветов, с которыми он теперь никак не хотел расставаться, заявив, что на могиле такой красоте не место.
Я открываю дверь и выглядываю в коридор: родители давно спят, но лишний раз убедиться не помешает. Можно выдвигаться. Переодеваюсь в спортивный костюм, заворачиваю цветы в газету и спускаюсь вниз. Билла нет, и я уже начинаю думать, что он решил остаться дома, но через пару минут он все-таки спускается, медленно-медленно, тем самым демонстрируя свое недовольство. Я открываю дверь и выхожу на улицу, даже не оглядываясь на него, знаю, что все равно догонит. До кладбища далековато, поэтому я заранее стащил у отчима ключи от гаража, чтобы взять велосипед, который он же мне и подарил. Правда, я ездил на нем всего пару раз, неудобно было, в моих- то шмотках! Он так и стоит в углу, ярко-зеленый, блестящий, совсем новенький. Закрепляю букет на руле и вывожу велик на улицу, где меня ждет Билл. Я делаю пару кругов по дороге, просто чтобы восстановить навыки, и он забирается на багажник. Поездка ему явно нравится, и он теснее прижимается ко мне, горячо дыша в ухо, только крепче хватается за мои руки на особенно резких поворотах.
Говорят, ночью на кладбище должно быть страшно. Наверное, так и есть. Но я не испытываю никакого внутреннего трепета, глядя на однообразные каменные таблички с именами. Сложно бояться призраков, когда один из них сопровождает тебя практически всю жизнь. Биллу же откровенно не по себе. Он вздрагивает от каждого шороха и испуганно оглядывается, но старается держаться, правда, временами самообладание покидает его, брат застывает на месте и закрывает глаза, и тогда мне приходится брать его за руку, просто чтобы он не сбежал. Я вдруг с удивлением осознаю, что даже не спросил у матери, где его похоронили.
Могила Сесилии оказывается совсем рядом с входом. Я хотел воткнуть розы в землю, но таково испытания они не выдержат, поэтому я просто кладу их на памятник. На глаза снова наворачиваются слезы, а я-то думал, что уже достаточно плакал. Не могу поверить, что такая жизнерадостная девчонка, как Сесси, сейчас лежит пол этим серым камнем, потому что влюбилась не в того парня.
- Тебе ее жалко? – я совсем забыл про Билла. Он стоит рядом, равнодушно изучая надпись на памятнике.
- А тебе?
- Конечно, нет. Я думаю, ты должен радоваться, что от нее избавился. А то ее мамаша тебя бы точно со свету сжила.
- Не смей так говорить! – в такие моменты я его просто ненавижу. Как можно быть таким равнодушным?
- Почему?
- Потому что я люблю ее!
- Все еще? – Билл меняется в лице, совсем забыв про свой страх. – Ты должен был давно ее забыть!
- Я ничего тебе не должен! Это ты всегда ненавидел Сесилию!
- Да, ненавидел! – Билл подскакивает к памятнику и сметает розы на землю. – Она все время путалась у нас под ногами, приставала к тебе! Ты изменился из-за нее! Хотя мне жаль, что она так просто умерла! Нужно было ее помучить!
До меня не сразу доходит, что он сказал. А потом в голове начинает настойчиво биться мысль: в тот день его не было со мной. Мог ли он убить? Я смотрю в разъяренное лицо и понимаю: мог. Он способен на все, лишь бы я принадлежал ему одному. И как я сразу не понял, что он из себя представляет? Ведь должен был, особенно после того случая с Дереком.
- Это ты сделал? – хочется закричать, но из горла вырывается слабый хрип. Билл сразу понимает, о чем я, и вся злость с него мгновенно слетает. Он дергается в мою сторону, но я испуганно отшатываюсь, ударив его по руке. – Не трогай меня!
- Том… Она умерла. Ее уже нет. Забудь ее, пожалуйста… - говорит быстро-быстро, как будто боится не успеть. – Нас же с тобой никто больше не нужен, правда?
- Да как ты мог? – у меня прорезается голос. – Какое ты имеешь право решать за меня? Убивать людей? Может, и меня заодно убьешь, а?
- Том, ну что ты говоришь. Я же люблю тебя… - делает еще одну попытку меня обнять, но я отталкиваю его, и он падает.
- Ты не можешь любить! Ты же просто труп!
- Не надо, пожалуйста… - Билл сжимается в комочек, закрыв уши руками, по бледному личику катятся слезы. Сейчас он похож на маленького беззащитного ребенка, но перед глазами до сих пор стоит перекошенное лицо фрау Штайне, и меня это совсем не трогает. Наоборот, хочется сделать еще больнее, уничтожить, и ты сам показал мне, как это сделать, братишка!
- Не надо делать вид, что не знаешь! Ты умер много лет назад, Билл! Твое тело давно сгнило, а вот дух никак не может оставить меня в покое! Твое место здесь, рядом с покойниками!
- Прекрати! Это неправда! Прекрати, пожалуйста! – у него уже истерика.
- А знаешь, что! Я, пожалуй, оставлю тебя здесь. Как тебе такая идея? – Билл перестает кричать, только умоляюще смотрит на меня мокрыми глазами. Не верит?
Злорадно улыбнувшись, я бросаюсь к воротам. Поднимаю с земли велосипед и начинаю с остервенением крутить педали. Лишь бы оказаться подальше отсюда. Подальше от него. Только внутри все равно что-то екает, когда со стороны кладбища доносится дикий крик:
- Том! Не бросай меня здесь! Вернись! Том!

Pov Tom

Чего я ждал, когда бросил его на кладбище? Что он останется там? Будет терпеливо сидеть и ждать, когда я вернусь за ним, и, не дождавшись, просто исчезнет, найдя покой рядом с такими же, как он? Растворится в темноте, как дурной сон, и утром о нем не останется даже воспоминания… Глупо.
Билл вернулся под утро. Я сидел в своей комнате, так и не раздевшись, и сверлил взглядом дверь, каждую секунду ожидая, что сейчас она откроется и в дверном проеме появится он. Но все оказалось совсем не так. Я скорее почувствовал, чем услышал его легкие шаги в коридоре, которые затихли прямо у порога моей комнате. Билл тихонько поскребся в дверь, словно знал, что я жду его.
- Том… – вздрагиваю, с трудом подавив желание с головой забраться под одеяло и заткнуть уши. Просто невыносимо слышать этот жалобный голос, охрипший от крика. Я знаю, как страшно тебе было, Билли, и сейчас не лучше. Ты ведь не можешь один… Но я не открою, потому что надо это прекратить, пока еще кто-нибудь не пострадал.
- Том! – я все-таки не выдерживаю и бросаюсь на кровать, накрываю голову подушкой. Билл не перестает звать меня, то совсем шепотом, то срываясь на крик и принимаясь колотить кулаками в дверь.
- Оставь меня в покое! Убирайся, слышишь! Я больше не хочу тебя видеть! – он затихает, словно его здесь и вовсе не было, а я так и лежу до самого рассвета, не в силах сомкнуть глаз, и прислушиваюсь к каждому шороху.

Конечно, Билл никуда не исчез. Он по-прежнему был рядом, просто не подходил близко, наблюдая за мной издалека, и я каждый раз вздрагивал и начинал нервно озираться, чувствуя на себе его взгляд. Я боялся. Не за себя, нет, за моих друзей, за родителей, потому что понятия не имел, кто может стать его следующей жертвой.
Я старался держаться от всех подальше. С друзьями этот фокус еще проходил, они списывали все на мою тоску по Сесилии, но мать сразу что-то заподозрила. Я долго отнекивался, но потом не выдержал и все ей рассказал, просто не мог больше держать все в себе. Тогда же я узнал о Хильде, новой маминой подруге, которая, по ее словам, могла нам помочь. Помочь избавиться от Билла. Жутко звучит, правда, мамочка? Особенно если учесть, как ты убивалась по нему, еще совсем недавно, а сейчас хочешь его убить. Но выбора у меня уже нет, ведь так?

Ночью Билл пришел ко мне, впервые после нашей ссоры. Я сразу ощутил его присутствие и проснулся, но еще долго лежал с закрытыми глазами в надежде, что он уйдет. Наконец, мне это надоело, и я решил «проснуться» и попробовать с ним поговорить. Я не сразу его заметил: Билл сидел в углу, сжавшись в комочек, как будто ему было холодно, и нервно теребил рукава футболки. Заметив, что я не сплю, он подошел к кровати, и я машинально сел, поджав под себя ноги и закутавшись в одеяло, словно пытаясь спрятаться. Билл забрался на кровать, полностью отзеркалив мою позу, и поднял на меня глаза. Он очень изменился и теперь, действительно, напоминал привидение: казался тоньше и бледнее, чем раньше, волосы потеряли прежний блеск, а в глазах застыла такая тоска, что хотелось завыть. Билл потянулся ко мне, но я шарахнулся в сторону, и он весь сжался от этого движения.
- Почему ты боишься меня?
- Ты же мне обещал, помнишь, Билл? – сам не узнаю свой голос. - Обещал, что никогда никому не причинишь вреда. Как ты мог?
- Ты тоже мне обещал, что никогда меня не бросишь. А потом появилась она, и тебе стало наплевать на меня.
- Прекрати, – не могу это слушать. Потому что в глубине души понимаю, что он прав.
- Ты меня ненавидишь?
Ненавижу? Нет… Просто я слишком устал бояться и ждать очередной его выходки.
- Я хочу, чтобы ты исчез.
- Не надо, Том… - по белым щекам катятся слезы.
- Тебя нет. Ты давно умер, Билл, - кого я пытаюсь в этом убедить?
- Умер… - он пытается улыбнуться сквозь слезы. Сейчас он меньше всего похож на хладнокровного убийцу, и я внезапно вспоминаю прежнего Билли, моего безобидного воображаемого друга, который ходил за мной по пятам. – Но я есть, Том… Есть, слышишь? И я не могу исчезнуть только потому, что ты этого хочешь…
- Зачем ты пришел?
- Я не могу без тебя… Знаешь, мне очень страшно… Можно, я просто побуду здесь? Совсем немного… А потом я уйду. Пожалуйста, Томми…
Я отодвигаюсь к стенке, и он ложиться рядом. Я обнимаю его, прижавшись к вздрагивающей от рыданий спине. Не надо, малыш… Я не хочу тебя жалеть. Билл нащупывает в темноте мою руку и изо всех сил сжимает ее ледяными пальцами.
- Я люблю тебя…
Прости, братишка… Но я уже все решил.

Весь следующий день я метался по дому, не зная, чем себя занять. Ночью опять приходил Билл, но мы уже не разговаривали, он просто немного постоял рядом и тихонько вышел, а я еще долго не мог сомкнуть глаз, вновь и вновь прокручивая в голове слова Хильды: «Ты любишь его?»
Она приехала вечером, и начал подготовку к изгнанию. Мама выпроводила меня из гостиной, чтобы не мешался, но я все равно сидел на лестнице, стараясь подглядеть, что они там делают. Даже Гордон остался дома, хотя считал нас с матерью ненормальными.
Наконец, Хильда позвала меня вниз, а маму наоборот, выпроводила из комнаты. Я не узнал нашу гостиную: повсюду стояли свечи, на полу были нарисованы какие-то пентаграммы, которые образовывали правильной формы круг. Прямо напротив меня стояло старое зеркало странной треугольной формы, в котором очень сложно было разглядеть отражение, настолько оно было почерневшим.
- Будет лучше, если ты не будешь туда смотреть, - я был настолько заворожен этим предметом, что даже не заметил, как ко мне подошла Хильда.
- Что это?
- Магическое зеркало. Ты что, сказки не читаешь?
- Если не хотите отвечать, так бы сразу и сказали.
- Ты прав, не хочу, - Хильда неожиданно посерьезнела. – Пора начинать.
- Что я должен делать?
- Просто позови его.
- Как?
- Тебе лучше знать. Твоя задача – заставить его встать точно в центр пентаграммы. А потом тебе лучше уйти.
Но я действительно понятия не имел, как можно позвать брата! Поэтому я просто начал думать о нем, старался вспомнить что-нибудь хорошее, что у нас было, и когда он появился, я не сразу понял, что это не моя фантазия. Билл стоял у меня за спиной, но я чувствовал его тепло, близко-близко, всего в паре сантиметров.
- Билл? – он осторожно обнял меня сзади. Я посмотрел на Хильду: она замерла в точно таком же круге, только поменьше, уставившись на нас, словно не верила своим глазам.
- Ты простил меня? – Хильда чуть заметно кивнула.
- Да, малыш… Разве я могу долго не тебя злиться? – Билл счастливо засмеялся и потерся носиком о мои дреды. Я обернулся и взял его за руку.
- Пойдем, я хочу кое-что тебе показать.
- Что?
- Это секрет, – я потянул его за собой. Всего пара шагов, и Билл оказался точно в центре рисунка.
Хильда начала напевать какую-то странную мелодию, слов нельзя было разобрать, но у меня мороз пошел по коже, сразу захотелось оказаться как можно дальше отсюда. В гостиную влетел Гордон и, схватив меня за руку, потащил к лестнице.
- Том! – я не выдержал и обернулся. Билл не мог сдвинуться с места и умоляюще смотрел на меня, словно я могу ему помочь. Гордон резко дернул, и я сам не заметил, как оказался в своей комнате.
- Том, помоги мне! Пожалуйста, Том! – я опустился на пол, закрывая уши руками. Гордон прислонился к стене и тихо молился. – Не надо, пожалуйста, мне больно! Том!
Он звал и звал меня, но постепенно крики становились все слабее. Я знал, что он все еще здесь, просто сил больше не осталось, и он тихонько плачет, свернувшись на полу. Я был уверен, до этого момента, что поступаю абсолютно правильно, что Билл опасен, но вдруг осознал, что пытаюсь убить самое родное мне существо. Каким бы он ни был, но мне он никогда зла не желал, а я его предал… Единственный, кому он полностью доверял… Просто потому, что испугался. Чего? Господи, как глупо… Зачем я все это делаю?
- Билл! – я рванулся к двери. Гордон попытался меня остановить, но мне удалось вырваться. Я кубарем скатился по лестнице и кинулся к Биллу. Он лежал на полу, закрыв уши руками, тоненький и бледный, почти прозрачный. Поднял на меня обреченный взгляд и грустно улыбнулся, протягивая мне руку. Я попытался прикоснуться к нему, но рука прошла насквозь. Тогда мне стало по настоящему страшно.
- Прекратите! Вы же его убиваете! – Хильда не обратила не меня никакого внимания. Я попытался ее оттолкнуть, но круг не пустил. Треугольное зеркало светилось жутким голубоватым светом, я схватил первый попавшийся подсвечник и кинулся к нему.
- Том, нет! – я так и не успел понять, кто закричал. От удара зеркало треснуло, осколки полетели мне прямо в лицо, и я зажмурился, почувствовал, как один из них прошелся по виску. Больше я ничего не помню.